3

Я взялась за Маришу Пессл не с конца, как большинство российских читателей, а с начала. Потому что пока добралась до "Ночного кино", "Некоторые вопросы теории катастроф" уже перевели, а значит, новый автор раскрылся в развитии. "Ночное кино" пока ждет своего часа, хотя я уже понимаю, что будет оно чётче в плане сюжета и насыщеннее в отношении мультимедийного контента и кросс-культурных аналогий. От автора, который уже в первой книге шагнул за рамки традиционного литературного письма, ждёшь чего-то эдакого, с приставкой экстра-.

А пока — о "Некоторых вопросах..."

Говорят, что, когда Мариша Пессл их написала, она сделала десять копий романа и разослала литературным агентам любимых писателей с припиской: «Эта книга не будет похожа ни на что из того, что вы читали в этом году: забавная, энциклопедическая и безумно амбициозная история о любви и потере, молодости и старении, ужасе и предательстве». И агент Джонатана Франзена на эту приписку клюнул, а потом заставил молодою писательницу переделать финал романа. После чего Мариша Пессл взлетела сразу на первые строчки литературных хит-парадов. Такие истории успеха будоражат воображение и пусть ненадолго, но расцвечивают реальность радужными красками. И даже вдохновляют, потому что — а почему бы и нет?

Ведь по сути "Некоторые вопросы теории катастрофы" — беллетристика, играющая в серьёзную литературу, но играющая так тонко и умело, что глядь — а уже таковой и воспринимается. Хорошо это или плохо? Не знаю, но прочитать советую. Хотя бы потому, что игра, в которую Мариша Пессл играет, чертовски увлекательна. Стоит только понять правила — и до конца не оторвёшься. 

Потому что интересно тут всё — от выбора главной героини-рассказчицы до финального теста-аккорда "а правильно ли ты меня понял?". Причём не само по себе интересно, а с поправкой на поиск "откуда ноги растут" и из какой шинели мы все вышли.  

Итак, у нас есть героиня — девочка-подросток со странным именем Синь и неумением налаживать социальные связи из-за частой перемены мест. У Синь папа — странствующий лектор, для которого оседлость смерти подобна, а час без книжки в руке считается безнадёжно утраченным временем. Мама Синь трагически погибла, когда девочке было пять лет, все, что от нее осталось — коллекция засушенных бабочек. Синь начитанна, энциклопедически подкована и почти гениальна. Правда, при этом она всего лишь подросток, и, как любому подростку, ей хочется друзей, общения и чуть-чуть пофигизма взамен сосредоточенности на книжных полках.  В год перед выпускным папа ей всё это организовывает. Синь идёт в новую школу и попадает в закрытое общество так называемых "Аристократов". Их четверо, они самоуверенны, обеспеченны и влюблены в свою учительницу, которая каждое воскресенье устраивает у себя дома посиделки для избранных. С появлением Синь история закручивается тугой спиралью, чтобы в конце выстрелить и развернуться в струну. 

В общем, "Тайную историю" в этом сюжете не углядит только ленивый. К тому же Мариша Пессл не отрицает своей увлеченности Донной Тартт, так что ничего удивительного. За одним маленьким "но". Сюжетные совпадения здесь держатся на уровне пересказа, и остаются исключительно поверхностными. Вроде рамки с другой картиной внутри. Потому что между героями Пессл и Тартт нет ничего общего. Если у Тартт каждый — река, то у Пессл они ручейки, не более. Иная среда, время, уровень образованности. Осенние вакханалий замещаются танцами в ночных клубах, изучение древнегреческого — кратким курсом по истории кино, убийство —... но об этом вслух не стоит. 

Сюжет "Некоторых вопросов" прост до неприличия. Если сразу на нём сосредоточиться, то уже к середине книги начнешь, понимать, почему умерла мама, зачем папа колесит по стране и где Синь впервые встретилась с Ханной Шнайдер. Однако литературная игра Пессл рассчитана на то, что читатель в сюжет не всмотрится. Потому что всматриваться ему придется в другое.

В список литературы например, который в то же время ещё и оглавление книги, а значит — в каждой главе спрятана книжная конфетка, найти которую — удовольствие. В многочисленные сноски и перекрестные ссылки, в кино- и музыкальные метафоры, да и просто в названия книг, которые без конца цитирует умненькая девочка Синь и большей части из которых в природе не существует. Их Пессл придумала, чтобы усложнить игру. Этот внешний антураж, как в хорошо сделанном фокусе, отвлекает от главного и не даёт разглядеть механику действия. Зато помогает понять саму девочку. Которая прикрывается цитатами из папиных книжек и лекций, как другие — модными шмотками, татушками и пирсингом в неположенных местах. Её книжность — способ быть оригинальной, её ирония на грани фола — то же. Убери это всё и Синь превратится в ребёнка. Маленького, непонятого и одинокого.

Это самое грустное в романе, кстати. Осознание, что сколько бы книг ты ни прочитал, в каких бы местах ни побывал, а скучать будешь по маме, волноваться — за папу, мечтать — о любви и страдать от одиночества. И никуда от этого не денешься, хоть зацитируйся классиками и современниками. Однако Пессл свою девочку любит. А может быть, даже пишет с себя немножко. Поэтому и даёт ей шанс — как дала бы себе самой, позволяет выкарабкаться и приводит историю к оптимистичному финалу. С которым, впрочем, читателю тоже придется поиграть. Разгадать то есть.