5

Историю рода Буэндиа рассказывает взахлеб, но плавно и с большим мастерством невидимый рассказчик. Запинаясь на полуслове, переходя от одной мысли к другой, путая тебя в повторяющихся именах, снова и снова теряясь в закоулках похожих судеб и увлекая тебя вместе с собой, и вновь и вновь находя дорогу обратно, он повествует о поколениях семьи, каждый член которой обречен на одиночество, но одиночество не внешнее, поскольку в фамильном доме довольно часто находится большое количество народу, нет, но на одиночество внутреннее, подстерегающее человека там, где он меньше всего ожидает с ним столкнуться.

События затягивают как трясина, как зыбучие пески, и с каждой новой страницей всё сложнее становится найти в себе силы, чтобы отложить книгу в сторону и заняться повседневными делами, ведь мир героев книги уже стал твоей реальностью, пусть немного необычной, но всё же убедительной, окружающей со всех сторон, обеспечивающей спокойный, привычных ход вещей или, напротив, преподносящей следующие друг за другом потрясения и волнения, которые, сколь волнующими бы не оказывались, оставляют тебя в относительно отрешенном состоянии.

Генеалогическое древо семьи Буэндиа разрастается на глазах, ветви его сплетаются с ветвями деревьев других родов, пусть мы и не видим их полностью; на нём появляются новые плоды, новые ветви, которые, подобно предыдущим, стремятся в стороны или вверх, или даже вьются вокруг других ветвей. Город Макондо появляется из ниоткуда, выстраиваемый смельчаками-основателями, затем преображается, разрастается, подобно дереву рода, чтобы потом уменьшиться, опустеть, обратиться в пыль, оставив после себя только там и тут засохшие деревья.

Есть в этой книге какая-то магия, какое-то неуловимое, но настойчивое, похожее на влияние музыки, воздействие, которое она оказывает на читателя, усыпляя его внимание и даруя даже не тайное знание законов вселенной, а, подобно рукописям Мелькиадеса, обещание их постижения, которое самостоятельно, как процесс, каким-то непостижимым образом становится ценнее тех самых знаний, которые будут получены в конце пути.

Вечность, завязанная в красивый бант, но кажущаяся бесконечной только с определенной точки, рассматриваемая с разных сторон, постепенно приводит читателя к заключению, что в этом мире заканчивается всё, исчезают даже самые прочные и нерушимые вещи. И хотя они могут продолжать своё существование в другом, им не под силу вернуться обратно, как невозможно было бы отклониться от предначертанной судьбы людям, проживающим свои жизни на страницах этой книги.

Закрывая книгу, ты в прямом смысле этого слова закрываешь двери целого мира уверенным, почти отточенным движением руки, как распахнул их когда-то столь же решительно, чтобы стать безмолвным наблюдателем, не способным и не желающим что либо менять в событиях, призванных из небытия и подготовленных уйти в него же, оставшись, если повезёт, в памяти нескольких людей, возможно, называемых безумцами, но способных поведать миру необыкновенные истории.