Больше рецензий

30 сентября 2016 г. 14:07

321

0 Сад с подсолнухами

Солнечный теплый сентябрьский полдень. Такой полдень приятно проводить в кресле-качалке в саду и слушать, как птицы порхают над подсолнухами и лущат семечки. Шелуха разлетается вертолётиками вокруг растений и усыпает землю, складываясь в затейливые рисунки, похожие на неизвестные письмена у ног сидящего, и, по мере удаления, сливаясь в единое поле завитков и букв. Их невозможно разобрать...

Часть первая.
Герой моего повествования, он же я, он же человек, сидящий в кресле-качалке в саду, родился и вырос в далёком Тамбове. С детства родители прививали ему любовь к Богу нашему и повесили иконку над его кроватью. С детства герой исправно смотрел на иконку перед сном, совершенно не понимая, куда приведёт его это безобидное занятие через несколько десятков лет. В сад с подсолнухами.

Часть вторая.
Путешествуя по захолустным городкам своего края, наш Герой мало знакомился с людьми, был необщителен, скромен, даже застенчив. И к своим 47 годам не познал ласки ни одной женщины.
Неряшливая одежда и вечно непромытые волосы отталкивающе действовали на окружающих, а заросшая поповская бородка довершала образ бомжа.
И вот однажды, плетясь как обычно на работу, Герой задумался и прошагал мимо нужного поворота. Опомнившись и поняв свою ошибку, он свернул на параллельную нужной улицу и зашагал как ни в чём не бывало.
Тогда я даже не подозревал, что свернул не на другую улицу, а на дорогу, ведущую туда, где узнаю всю правду. В сад с подсолнухами.

Часть третья.
Он шагал и шагал вперёд, пока не услышал молитвенных песнопений из приоткрытых дверей церкви. В его, то есть моей, памяти всплыло расплывчатое лицо с иконки над кроватью, и ноги сами свернули в ворота с крестами. На дорожке к приоткрытым дверям ютились на влажных от росы бордюрных камнях цыганки в пёстрых блестящих юбках. На одной руке у каждой мирно посапывал ребёнок, завёрнутый в грязные тряпки, другая рука была протянута к вошедшему. Вокруг Героя засуетились детишки постарше, злые глаза и заискивающие улыбки дико сочетались на выпачканных лицах.
С трудом продравшись через этот флешмоб, Герой вошёл в церковь, задев кирпичик на пороге. Дверь звучно захлопнулась за спиной, и прихожане вздрогнули.
Утренняя литургия только началась, но воздух помещения уже был отравлен запахом пота и мочи древних полунемощных бабулек, рассредоточенных по залу и толкущихся возле икон.
Герой сосредоточенно стал вслушиваться в слова служителя, но почувствовал, что его дёргают за рукав.
- Молодой человек! Молодооооой человееееееек! Вы что? Не видите???? Вон там лампадка потухла! Надо зажечь!
Народ в радиусе 5 метров начал суетиться вокруг злополучной лампадки, забыв о цели прихода в это скучное место.
Из бокового зала показался еще один служитель и встал рядом с умолкшим первым. Он поднял руки и зычным голосом загремел на весь храм:
- Грешны ли вы, дети Бога нашего?
- Грешны! Грешны! - засуетились бабульки. По углам дружно заревели младенцы.
- Грешны ли вы в обмане?
- Грешны! Грешны...
- Грешны ли вы в прелюбодеянии?
- Грешны, грешны...
- Грешны ли вы перед своими близкими?
- Грешны...
- Грешны ли вы...
- Грешны!
Так продолжалось минут 5.
Я, то есть Герой, совсем не чувствовал себя грешным, но внимательные бабульки больно тыкали его локтями и цыкали. Он кивал головой и сиротливо оглядывался по сторонам в поисках убежища.

Часть четвёртая.
Убежища не нашлось. Удушливый запах пота, горящего воска и ладана, неимоверная духота и гнетущая атмосфера НЕединения с этой фанатичной толпой, каящейся в несуществующих грехах и не осознающей реальных, стали колыбелью страха для меня. Щемящее чувство отвращение скрутило желудок в тугой узел.
Внезапно его вырвало на впередистоящую, он попятился, пошатнулся, начал заваливаться на спину и кубарем выкатился из церкви, больно ударившись затылком.
Это происшествие вызвало еще одну волну возмущенных взглядов через плечо и цыканий. Кое-как поднявшись на ноги, Герой растолкал цыганят и бросился наутёк.

Часть пятая.
Добравшись к полудню до дома, Герой побрёл в сад. И задремал в любимом кресле. Его разбудил настойчивый птичий писк. Открыв глаза, он увидел давнего знакомого, слишком загадочного и непостоянного , чтобы запоминать его имена, ведь каждый раз он представлялся по-новому.
- Знаешь, Герой, я не могу понять, зачем ты звал меня на этот разговор. Зачем ты звонил мне и просил узнать про Исповедь. Ты ведь и так всё знаешь. Но я был там, и всё разузнал еще раз. Специально для тебя.
И узнал я вот что: нет и никогда не было никакой церкви и никаких служителей и потных бабулек, как не было и Исповеди; нет и никогда не было никакой иконки над кроватью, как не было и никакой кровати; никогда не существовало местечка под названием "Тамбов" и в нём никогда не жил человек в неряшливой одежде и с непромытыми волосами, которого бы звали "Герой". Вот и всё, что мне удалось раскопать.

Часть шестая.
Солнечный теплый сентябрьский полдень. Такой полдень я предпочитаю проводить в кресле-качалке в саду и слушать, как птицы порхают над подсолнухами и лущат семечки. Я наблюдаю, как шелуха разлетается вертолётиками вокруг растений и усыпает землю, складываясь в затейливые рисунки, похожие на неизвестные письмена у моих ног, и, по мере удаления, сливаясь в единое поле завитков и букв. Их невозможно разобрать...

Комментарии


Молодцом, хорошо получилось!


Спасибо, Кир!