5

Тревелог - жанр заведомо неточный, и в этом его преимущество и недостаток.

Недостаток - в наивности даже самого искушенного путешественника. Преимущество - в том, что новая география выступает своего рода пятном Роршаха. Разглядывай место, где оказался, но не тешь себя иллюзиями, что ты узнаешь его - нет, ты узнаешь себя. Иногда видишь то, чего в монотонности быта вряд ли бы рассмотрел. Но в любом случае, это новое место будет безжалостно отредактировано восприятием. Я сопровождала туристические группы по разным местам мира - от Монголии до Африки - и почти каждый человек удовлетворенно восклицал за двухнедельную поездку: "А! это похоже на ..." Речь могла идти о вулкане, морской свинке, которую только что зажарили, или стиле вождения иорданских таксистов. Радость узнавания - это своего рода противоядие от утомительной неизвестности путешествий.

Иерусалим разворачивается как декорации к путешествию героя по внутреннему миру. Писатель, еврей, эмигрант, но сильнее всего - человек, который предельно напуган непознаваемостью и сложностью мира. А где может быть сложнее, чем в Иерусалиме? Поэтому - туда, навстречу ужасу, вооружившись писательским даром и собранием фактов. Каждая улица и камень должны быть означены, названы, соединены с книгой или личной историей. Когда есть слово - первобытный страх отступает. В молчании и безымянности мир проглатывает тебя, словно огромный кит. Герой ищет бога, взывает к нему, чтобы он спас его из чрева этого чудовища, которому все равно - пророк ты или планктон. Надпись "Моби Дик" на ржавом баркасе появляется на страницах не просто так.

В романе немного "живых" людей, почти все они без имени и лица. Ландшафт становится важнее, чем портрет. Познание мира в книге существует без познания другого человека (который не предок, не писатель, не другой персонаж), и здесь мы с героем расходимся во взглядах. Протестую, когда рассказчик упрощает мир по принципу этноса или культуры, рассуждает об особом статусе арабской жестокости. Колонизация была придумана европейцами. Иерусалим всегда был точкой дивергенции, острого конфликта. Но в то же время он может быть и символом мира. Я своими глазами видела, как мусульмане оставляли записки с просьбами в Стене Плача. Мне кажется, иногда есть вещи сильнее бога.