4.5

Один очень известный поэт Филипп Ларкин когда-то написал одно очень известное стихотворение, которое начинается со строчки «They fuck you up, your mum and dad», а целиком в переводе звучит так:

Тебя испортят папа с мамой,
Хоть не со зла, но тем не менее
Тебя наполнят злом и драмой,
Посеют страхи и сомнения.
А их испортили до нас
Придурки в старомодных шляпках,
Которые пускали слюни
И рвали близких им на тряпки.
Несчастье прорастает в семьях,
И расползается, как рак груди.
Вали быстрее без сомнения,
И никогда детей не заводи!

С этими строчками мог бы согласиться подросток Сет, если бы читал Ларкина (вполне может быть, что и читал). Вполне возможно, что прочитал бы и другое его стихотворение, которое отозвалось бы в его душе ещё сильнее (об этом позже), но так вышло, что Сет, который начинает нравиться уже с первых строчек (Чем? Это сложный вопрос) – тонет. Пока мы с вами вместе с ним бурлим в холодных океанских водах (слишком, слишком холодных и жестоких), глагол «тонет» можно исправить на другой – на «утонул».

Итак, Сет утонул и это совершенно точно, поскольку не выживают в случае, если твою голову раскалывает какой-то там подводный камень. Сет утонул, но проснулся и мы, равно как и он, не можем понять ничего из происходящего и дальше – больше. Сет приходит в себя на некоторой заброшенной улице, полной пустых домов и прогнивших машин. Кажется, что это Англия. А вот этот дом прямо напротив него – его собственный дом, где прошло его детство. Но вот только как всё это возможно? И Сет понимает – это он, конечно же, умер и попал в его личный, персональный ад. В серии воспоминаний читатель узнает, что жизнь Сета в Америке, куда его семья переехала после трагедии с младшим братом Сета Оуеном, была совсем не сахарной. Постепенно и даже местами мучительно откроются новые страницы, из которых сложится паззл катастрофы для семьи, а потом и для любого ребёнка. Постепенно развернётся нежная история любви между Сетом и кем-то «жутко самодостаточным» и это тоже будет больно.

В этой книге больше боли, чем хотелось бы (Патрик Несс на фотографиях всегда улыбается, но по глазам видно – он знает, о чём пишет). О «враждебных» родителях, подсевших на антидепрессанты. Когда отец оборачивается к сыну и тот внезапно понимает, что уже и забыл, когда отец вообще на него смотрел. В глаза. Это всё равно как если бы статуя спросила у вас вдруг дорогу. О друзьях, не все из которых останутся друзьями. Но, в общем-то, такова жизнь – люди слабы и живут в куче собственных проблем, ошибок и предрассудков. О боли, о которой и рассказать-то некому. О чувстве вины, с которым приходится жить всю сознательную жизнь. Многим подросткам это знакомо чуть более, чем хотелось бы.

Действие между тем порхает между прошлым и настоящим, Сет страдает в обоих временах. Внезапно окажется, что в этом странном новом мире юноша не одинок – у него находится двое товарищей, у каждого из которых своя, исключительно страшная история. Оказывается также, что в этом мире не то, чтобы полный порядок и по улицам ездит некий патрульный, которого называют Водителем. Водитель патрулирует улицы и ему совсем не нравятся какие-то непонятные гости, которые вторглись на его территорию. Хмурятся тучи, идёт дождь, закроешь глаза – попадаешь прямиком в прошлое, до момента, когда ты принял решение утонуть, и так каждый раз, пока ты не поймёшь что-то очень важное, что поможет понять тебе, зачем или почему ты здесь. Такой вот личный ад, такая вот жизнь после смерти. И большой вопрос, что из всего, что случилось, более реальное? То или это? И Сет размышляет.

Герой у Несса вышел многослойным и очень непростым. Назвать Сета героем книжки для подростков будет сложно – здесь вообще всё куда сложнее. Больше, чем сложнее. Скорее, у Несса (кажется, вполне осознанно) вышла очень тяжёлая и философская притча о жизни, смерти и о взрослении. Что может быть, если ребёнок в тебе умирает куда раньше положенного срока (и ты, может быть, совершенно не был к этому готов), когда собственные родители «наполняют тебя злом и драмой», в семьях, как рак, растёт несчастье и что со всем этим делать, если тебе всего четырнадцать? Ларкин цинично отмечает – надо «валить». Несс, если он конечно тоже читал Ларкина, с ним не соглашается. Верно, что Сет выбрал именно такой путь, но совсем не к этому приходит он в самом конце. Это неверное решение и Сет знает, почему.

Дальше...

А вот стихи, которые тоже могли бы понравится Сету. Неважно, что Ларкин совсем не знал Несса, а Несс нигде не упоминает Ларкина, но в литературе полно таких неожиданных и идеально подходящих друг ко другу чувств, облачённых в слова. К слову, их прекрасно начитывает актёр Том Хиддлстон.

В постели лежа, глядя в темноту,
Быть откровенным легче с тем, кто рядом,
Тут можно говорить начистоту.
Но мы молчим все дольше, все труднее…
Там, в небе, ветер строит на лету
И рушит облачные мавзолеи,
Не успокаиваясь ни на миг.
А мы лежим немея — не умея
Покинуть одиночества тупик,
Найти в душе, пока мы еще мы живы,
Слова, что милосердны и не лживы, —
Или почти добры, почти правдивы.