5

С Мухтаром Ауэзовым мы знакомы с самого детства. Даже не со школьных лет, а где-то с детского садика. Была у меня тоненькая книжка с красивым воющим волком на обложке. Ее я в свое время зачитала до дыр. Увы, до наших дней она не дожила. Но зато в домашней библиотеке оказалась другая книга, та, о которой сейчас пойдет речь.
Много лет подряд я, еще раз увы, полагала, что Ауэзов пишет в стиле Сетон-Томпсона и Джека Лондона - сбил с понтолыку его "Серый Лютый". И только сейчас, взяв сейчас в руки увесистый томик, я поняла, что Ауэзов - это вовсе не казахский Лондон или Достоевский. Ауэзов - это Ауэзов. Интересный, самобытный, не похожий ни на кого.
Есть в его творчестве одна особенность: практически все, о чем он пишет, заканчивается либо плохо, либо очень плохо. И только повести и рассказы 30-40 годов заразительно, я бы сказала, вычурно оптимистичны. Но это понятно, почему: госзаказ. Грешно было не воспользоваться талантом писателя, и вот, на свет родилась ура-патриотическая ересь вроде "Три дня", "Имя свекра", "Двуликий Хасен", "Крутизна", "К вершинам", "Охотник с орлом" и "Стойкое племя". Все эти рассказы объединяет одна мысль: трудиться, трудиться и трудиться во имя великого Ленина. Я не спорю, тогда, наверное, так и было. И были люди, которые искренне верили в то, что таки построят коммунизм... Но читать с серьезной миной о том, как молоденькая аульская девушка, почти девочка, попав на какое-то районное партсобрание, срывает со стены портрет Ленина и прижимает его к груди, у меня не получилось. Да простит меня великий писатель, но я ржала в голос - ну чушь несусветная же! Пафос, лозунги... бррр...
Да, я люблю другого Ауэзова. Я люблю настоящего Ауэзова, с его безнадегой, антиклерикализмом, антиимпериализмом, с его пронзительным одиночеством и щемящей тоской. И сложно сказать, какой рассказ настоящего Ауэзова является более мрачным... или более правдивым - тут уже каждый судит со своей колокольни, исходя из того, полон или пуст наполовину стакан.
Сиротская доля.
Вам кажется, что у вас в жизни все плохо? Тогда добро пожаловать на Кушикпайский перевал - в Богом забытое место, где живут только призраки и проклятья. А еще здесь живут бедняки и сироты. И иногда случается так, что заглядывает в этот жуткий край сытый богач, и, не боясь ни Бога, ни черта, влекомый одним только низменным инстинктом, зарится на самое святое, что только может быть у молодой девушки, потерявшей отца и брата... Страшный рассказ. Там каждая строчка пронизана ветром с Аркалыка, с каждой страницы на читателя печально и гневно смотрит пожранный черной оспой юный батыр Кушикпай...
Ученый гражданин.
Коротенький, но емкий рассказ о несправедливости и не-наступлении возмездия.
В склепе Сыбанов.
Этот рассказ понравится всем ценителям фольклора. Пожалуй, это один из немногих рассказов Ауэзова, в котором нет горы трупов и все заканчивается на достаточно оптимистической ноте. Более того, здесь писатель шутит - и, вероятнее всего, над самим собой.
Сирота.
Идея рассказа перекликается и с идеей "Сиротской доли", и с замыслом "В склепе Сыбанов". Очень мрачный рассказ, и не могу сказать, над чем в детстве я рыдала сильнее - над поруганной честью тоненькой Газизы из "Сиротской доли", или над тяжким сиротством Касыма. В рассказе есть не только социальная, но и фольклорная составляющая. Довелось вспомнить, как тряслась в детстве от страха, читая казахские сказки.
Красавица в трауре.
Один из самых лирических рассказов Ауэзова. Но не стоит ожидать от нег чего-то слезовыжимательно-мимимишного. Это не какой-нибудь там Спаркс, а Ауэзов. В центре сюжета находится молодая женщина, похоронившая любимого мужа. Несколько лет она, будучи первой красавицей, держит по нему траур. Держит добровольно, хотя по обычаю она по истечению этого срока может еще раз выйти замуж. И по этой причине жители аула считают ее практически святой. И все бы хорошо, но... если святая - значит, веди себя соответственно, будь примером и юным девушкам на выданье, и замужним женщинам. И однажды женщина-идол, ставшая заложницей ситуации, которую сама и создала, не выдерживает...
Расплата.
Олигархи, говорите?..
Любителям поностальгировать по "тем" временам посвящается. Тогда тоже были богачи, которым ты мог не нравиться просто потому, что живешь на свете. Тем же воздухом, вишь ты, дышать вздумал, босота! Закон?.. Он есть, он действует. Но заставить заржавшегося в самом прямом смысле сукина сына отвечать он не может.
Но социальная несправедливость - это только одна из граней этого замечательно рассказа. Здесь четко показана актуальная во все времена схема: миром правят деньги. И они могут заставить замолчать даже Закон.
Во многом соприкасается с этим рассказом повесть "Выстрел на перевале". Эту замечательную, трагическую повесть отлично характеризует вот эта цитата:

"Словно бы посветлело в его душе, прояснилось в голове. Это дело знакомое, привычное. Просто нет на земле справедливости, и никогда не будет. Очень просто."

Про отчаянную борьбу. Про то, как ломает человека Система.
Вообще, хочу пожать руку составителю сборника. Все то, с чем уже ознакомился читатель, является только прелюдией к воистину великому произведению Ауэзова, к повести "Лихая година".
В повести описывается непростое предреволюционное время. Российская империя, отдаленный аул в горах. Люди там - что дети, добрые, наивные, терпеливые. Проблемы и споры решаются по-средневековому просто. Но есть еще и Власть. Царская. И она периодически скалит зубы.
Писателя сложно обвинить в предвзятости - он знал о произошедшей в 1916 году бойне со слов немногих выживших очевидцев. Хотя, то, что произошло, нельзя даже бойней назвать. Это просто преступление против человечества. Это самый настоящий фашизм.
Когда я читала, то, несмотря на то, что комок периодически подкатывал к горлу, не плакала. Меня трясло.
Какие люди... Ах, какие люди тогда жили! Возможно, Ауэзов немножко преувеличил, и не было никогда ни батыров, под которыми кони приседают, ни аксакалов-мучеников, ни воинов, готовых грудью броситься на "паламот", голыми руками стаскивающих с седел бесноватых... Но только немножко. Некоторая метафоричность образов ничуть не мешает мне видеть их как живых.
Произведение, как несложно догадаться, очень мрачное. Но даже здесь Ауэзов находит место для шутки:

"- Чтоб ты сдох, чтоб ты света невзвидел! Чтоб ты сгорел и чтоб имя твое стерлось! Чтоб тебя Керман наказал!
Не иначе как от этих проклятий Сивый Загривок должен был пропасть, сгинуть, потому что Керманом звали самого страшного черта 1916 года - германского кайзера."

Очень рекомендую прочесть. Особенно сторонникам версии про "доброго царя" и "плохих большевиков".
Серый Лютый.
Если "Белый Бим черное ухо" в свое время чуть было не сделал меня мизантропствующим зоозащитником, то "Серый Лютый" несколько вправил мне мозги. Этот рассказ - кошмар моего детства. Хотя, едва ли Ауэзов ставил перед собой цель напугать. Просто он, в отличие от Сетон-Томпсона, Лондона и Кервуда, не очеловечивает животных. Зверь есть зверь, и ведет его в первую очередь инстинкт. Зверь не плохой и не хороший - он зверь. Животное. Да, с клыками и зубами. Да, смертельно опасное.
Так о чем же вы думали, милые мои, вмешиваясь в природу?! О чем думал Курмаш, бросавший в недавнего любимца дубинку?.. Пожинайте то, что вы посеяли.
Единственный вопрос, который возник у меня к Ауэзову - это порода собаки, при помощи которой удалось остановить "бесчинства" волка. По Ауэзову это борзая. Но чудится мне, что это либо несведущего в собаках Ауэзова обманули, либо героя рассказа:) Борзая даже против волчонка-подростка не выстоит, не то, что против матерого волка.
А может быть, все дело в переводе... Да, я читала Ауэзова в переводе. Но могу представить, как он звучит на казахском языке... И завидую белой завистью тому, кто читает этого великого писателя в оригинале.