4

Любовь во время чумы или во время холеры. И так и так верно. Второй вариант ближе к истине в плане точности. Симптоматика упоминающаяся в произведении явно холерная. Но первый вариант более литературен, более звучен и ближе по эмоциональной передаче сути.

Маркес такой добрый Маркес. Почерк узнаваем. Тот же бегущий ритм и тихая тоска по уходящему времени, по всему, что неудержимо уходит. Тоска светлая, но глубокая.
Будто ты последний день на море. Вот еще ты можешь свободно всматриваться в нежную жемчужную даль. Вот еще прохладные волны ласкают твои босые ноги. Вот еще бриз запутывает твои соленые после купания волосы. Но все уже с легким налетом печали. Печали без надрыва, но и без конца.

Как всегда сочные картины, вкусные сравнения, прекрасный язык.
Мне сложно говорить о ней, потому что это произведение стало чем-то большим, чем просто книга, роман. Она как-то стала частью меня. Будто пока я читала, от нее тянулись невидимые нити и от меня тянулись нити. Эти нити сплетались, опутывали меня и мир книги, и теперь я тупо стою и смотрю на получившийся узор, не понимая, зачем его распутывать, зачем вникать, зачем передавать кому-то что-то, когда напротив хочется спрятать это впечатление поглубже, чтоб оно оставалось там нетронутым, чтоб согревало тихим мягким светом.

Не знаю, какими глазами я читала бы Маркеса, будь я южанкой. Но мне совершенно кружат голову все эти неясные образы, эти пахучие вороны, мантильские бумаги, запах белых гардений. Мне не приходилось сталкиваться с огромным пластом из описанного и воображение рисует какой-то дивный мир. Почти волшебный, слегка мистический. И я не знаю, мое воображение преувеличивает или преуменьшиет. Для героев, это что-то обыденное, повседневное, родное и понятное, для меня - не познанное, мир вне моего мира. Дивный и новый. Манящий и дурманящий. Южный, знойный, жаркий, сладкий с легкой горчинкой.
Атмосферность такого рода дороже любого сюжета...

Сюжет... похож на лоскутное одеяло. Произведение из множества отдельных маленьких историй. Многие из них имели бы право на самостоятельное существование не взирая на то, что малы. Но соединяясь вместе они образуют некое новое целостное полотно. Каждая из них связана с другими, ее сюжет, окраска, перекликается с остальными. Каждая из них на своем месте, каждая по своему нужна потому что открывает героев с другой и полу-другой, и четверть- другой стороны.

Главный герой не очень тянет на стандартного главного героя. Он не очень яркий, не слишком выдающийся. Но он и не таков как "маленькие люди" Достоевского. В нем нет ничего жалкенького, униженненького, окорбленьенького. Он живет обычной жизнью в совершенно необыкновенном городе, который необычен только для читателя. В один из дней он мельком видит девушку. Довольно красивую, но не так чтобы сверхъестественно. Он влюбляется и любовь его прорастает через всю жизнь. Ведет его, руководит его решениями и поступками. На первый взгляд, тому, кто не знает о его сердечной привязанности, могло бы показаться, что герой действует совершенно наобум, но читатель знает, понимает что движет Флорентино Арисой.
Флорентино Ариса и Фермина Даса... что-то такое в этих именах, сходное и различное, какая то музыка звуков. Их занятно пробовать на вкус. В них какая-то связь, вроде как в Инь и Янь.
История жизни. Вернее жизней. Любовь длинною в жизнь... жизнь длиною в любовь. Что делается с любовью, когда жизнь уходит...

Понравилась ли она мне? Этот вопрос даже как-то странен. Вроде как, нравится ли мне, что у меня есть вены или кожа. Это часть меня и вопрос кажется нелепым. Конечно понравилась, разве может быть иначе?
Буду ли перечитывать? Надеюсь это не последний Маркес в моей жизни...)
Советовать? Ах, советовать посмотреть мою прелесссть? А готовы ли они, всякие хоббитцы? -)