4 "Радующийся жизни"

«Когда в старину люди пели песню, то пели о чувствах в ней.
Теперь же, когда поют люди песню, в ней только слова поют.»
Недавно прошла мимо кучи книг, оказалось, на помойку приготовлены. Сколько смогла - унесла домой. Среди них была и эта книга китайской поэзии 8-9 веков. Автор задавался вопросом, полюбит ли кто-то его стихи через сотни и тысячи лет… К сожалению, жанр этот наглядно непопулярен. Мне стало жалко этот маленький томик, и я, вопреки своим обычным предпочтениям, вчиталась в его странные, неудобные для русского слуха стихи. Без рифмы в переводе, с непривычным размером, в оригинале поэзия жанров «ши» и «фу» отличалась строгостью построения, единой рифмой, четкой композицией и регламентированными образами, используемыми в стихосложении (например, «желтые ключи» - символ могилы). Жаль, что я не могу оценить всю красоту и гармонию первоначального замысла. Хотя на перевод грех жаловаться, лишенный рифмы в целях точности, он верно передает атмосферу эпохи. В этом издании очень интересное и полезное для познания поэзии того времени предисловие Льва Эйдлина (прекрасный перевод его же), интересные примечания, про «ночь холодной пищи» очень запомнилось.
В издании есть и стихотворения разных лет, как социальной направленности, так и посвященные природе и душе, и поэмы. По обличительным гражданским стихам его сравнивают с Некрасовым, действительно, есть общее, автора очень беспокоит вопрос, кому в Китае жить хорошо. Будучи чиновником, он на самом деле думал о государстве и народе, старался улучшить его условия и стихом, и делом.
«Достойного мужа заботит счастье других.
Разве он может любить одного себя?»
В этом его стихотворении про теплый халат для всех бедняков чувствуется искренность, в противовес вспомнилось филатовское «Утром мажу бутерброд, сразу мысль «А как народ?».
Мне же понравились его лирические стихотворения. Созерцательный был человек, вглядывающийся и вдумывающийся. Ироничный, любящий друзей и красоту. Длинную жизнь прожил, всю ее описал в стихах.
Его стихотворения очень ценились и были популярны среди современников. Певица, выучившая его поэму «Вечная печаль» о несчастной любви императора, требовала более высоких гонораров за выступление. Однако, несмотря на популярность в высоком обществе, стихи его были понятны всем, он читал свои стихи старой служанке, и если ей было непонятно, переделывал. Вот про друзей очень по-простому, про пост и вино:
Кончились тридцать дней поста, чаша манит меня.
Утром ранним стучатся в дверь, дверь еще заперта.
Кроме Лан-чжи, который мне жбан вина притащил,
В самом деле, кто бы еще мог другой прийти!
Бо Цзюй-и, чье имя означает «прожить легко», жил не очень-то легко, отличался слабым здоровьем, и прожил многие годы в ссылках в глухих провинциях, тем не менее получил второе имя Бо Лэ-тянь («радующийся жизни») и на склоне лет призывал ей радоваться.
«Верхний предел долголетия - сто лет, среднее долголетие - восемьдесят лет и нижний предел долголетия - шестьдесят лет. Если исключить изнуряющие муки болезней, траур при утрате, заботы и треволнения, то в жизни человеческой дней, когда открываешь рот для смеха, найдется в одном месяце не больше четырех или пяти. И это все.»
Эта длинная цитата из философской книги является аллюзией в его стихотворении:
«Скажите, живущим на рожках улитки что нужно оспаривать людям?
Во вспышке огня меж кремнем и огнивом находится бренное тело.
Придет ли богатство, появится ль бедность, в веселье и в радости будьте:
Кто рта не раскроет для громкого смеха – глупец безрассудный, и только!»
А посему слушаем мудрых людей, читаем хорошие книги, наслаждаемся и радуемся!