3.5

«Если ты проснулся в темной комнате
и не видишь ничего ужасного,
и темноте пошарь, и обязательно
что-нибудь ужасное нащупаешь».
Григорий Остер

Шестьсот сорок страниц, три десятка повестей и рассказов, одно экзальтированное предисловие теолога — всё это оказалось неплохим введением в лавкрафтианство. «Культ Ктулху» (точнее, «Аколиты Ктулху», но у наших издателей в голове опилки, непонятные слова их расстраивают) оказался занятным срезом семидесятилетней традиции написания фанфиков о глупых человеках, с завидным упрством тревожащих Вселенское Зло. Оказывается, 90% лавкрафтианских фантазий попадают в две категории: совсем ленивые и не очень.

В совсем ленивых непременно фигурирует «Некрономикон». Те, что посмелее, вспомнят «De Vermis Mysteeriis» или даже еретически обходятся без зловещих томов.

Ленивые пишут про безумных библиофилов (по иронии, «Под чуждым углом» и «Некро-знание» — самые скучные рассказы сборника, а вот «Последний труд Петра Апонского» пришёлся бы по нраву Умберто Эко). Авторы с выдумкой же вспоминают, что есть другие занятные профессии вроде этнологов («Из бездны древней, нечестивой»).

Ленивые с размаху впечатывают в повествование Ктулху или хотя бы Ньярлатхотепа — ведь иначе кто догадается, что мы тут отдаём уважение Лавкрафту? Смелые же помнят: созданий у Говарда Филипповича было много, да и необязательно именовать и классифицировать каждую тварь; неизвестное может быть куда страшнее привычного уже старика Спящего.

Ленивые подхватывают нехитрый язык палпа: тьма у них непременно стигийская или киммерийская (ну и что, что это другой писатель), изображения — нечестивые, ужас — хаотический. И ещё что-нибудь сквамозное, непременно сквамозное. Единицы решаются показать авторский голос — собственно, интересный рассказчик появляется лишь в рассказе «Джон Леманн совсем один».

Ну и так далее, и так далее. Что до исключений, то их тоже оказалось два вида. «Оловянное кольцо» и «Воля Клода Эшера» попали в сборник по блату: они скорее исследуют творчество Эдгара По, чем Лавкрафта — но кто сказал, что это плохо? «Кольцо» — не слишком удачный эксперимент, который мог бы вырасти в занятную повесть о путешествиях во времени. А вот «Воля» — старательный и безукоризненный пастиш, который неплохо смотрелся бы и в собрании родоначальника жанра.

И четыре по-настоящему хороших рассказа. Три из них можно угадать, лишь заглянув в содержание: Майнрик, Борхес и Гейман. Эти очень разные авторы плохого написать не могут. У Майнрика вышел сюрреалистичный рассказ, пробующий на прочность четвёртую стену, Гейман рассказал о буднях аколитов (они тоже бухают в пабах до потери сознания, так-то), Борхес же копнул чуть глубже всех, показав ужасное, не показывая ужасного вовсе. Ну а тёмной лошадкой сборника оказался «Безвременный ужас» Рэндалла Гаррета: он старательно усыпляет читателя стандартным до скрежета зубовного сюжетом, чтобы выдать в финале поистине шьямалановский разворот.

В общем, не ждите от этого сборника (и любых других подобных) открытий чудных: фанфики и есть фанфики. Но несколько потускневших бриллиантов в этой пыли отыскать можно.