3

Это познавательная, поражающее воображение история. Удивительно, сколько перенесла в таком юном возрасте девочка Эля, ставшая главной героиней этой книги. Если считать книгу своеобразным документом, свидетельством очевидца многих непростых событий из нашей истории, то это, безусловно, интересный и важный документ.

Но это не документальная проза, а все-таки художественное произведение, повесть. И с этой точки зрения книга, увы, получилась слабой. Сухой, как черствый хлеб.

Личностью матери Стеллы сложно не восхищаться, конечно – она через многое прошла, не склонив голову, и не только прошла, но и провела за собой ребенка в одиночку. Не восхищаться сложно, а вот не поверить – честно говоря, запросто. Как и в саму Элю. Воспоминания Стеллы, записанные другим человеком, то ли от времени поистерлись, то ли в чужих руках просеялись, но в персонажах осталось очень мало живого, человеческого. Девочка – просто супергерой в протертой юбочке. Почти никогда не плачет, все с полуслова понимает, память как энциклопедия, и все это в шестилетнем возрасте. Стойко переносит голод, холод, скуку, страх, боль, все что угодно. Почти никогда не вспоминает о любимом отце, не донимает вопросами, где папа и когда он вернется, этот человек вообще практически испарился из текста, как только был арестован по сюжету. Мать Стеллы и то немного живее крохотной дочери, она изредка проявляет какие-то человеческие чувства – но и она уж слишком несгибаемая, никогда не унывающая чудо-женщина. Я понимаю, что и в действительности у Стеллы было прекрасное воспитание, умение сохранять лицо в любой ситуации, несгибаемый внутренний стержень, и ее мама была, вероятно, и правда человеком уникальным. Но в повести эти героини стали утрированными, какими-то стерильными и оттого совершенно неправдоподобными.

Да и вообще повесть очень скупа на чувства. В ней очень много рассказано о том, как героини выживали в чудовищных условиях, как спасались от голода, как зимовали, но в ней практически ничего не сказано о том, что творилось в душе у дочери врага народа. Стелла получилась не живой девочкой, а тем самым пионером-ребятам-примером, даром что из пионеров ее исключили. Воистину сахарная девочка. Зачастую такие мальчики и девочки с исцарапанными коленками и идеально чистой душой становятся любимыми героями детских рассказов, но от документальной истории хочется совсем другого.

Кроме того, на повести очень сказалось, что она записана со слов героини, а не создана ею самой. Очень многое остается за кадром, многие пробелы не закрыты, и все время ощущение, что читатель не внутри истории, а где-то далеко за оградой, и доносятся до него лишь отголоски.

Я не вижу за этой историей живого человека. А без человека что остается? Ну, учебник. Познавательно, спасибо, можно законспектировать.