5 Киммерийская тьма

Алексей Толочко – восхитительный стилист. Он взял лекции, которые читал в КМА, объединил три довольно разнородных блока и создал памфлет, качественный и любопытный.

Уже несколько десятилетий в исторической науке принято заниматься деконструкцией. Известная нам с вами цивилизация считает, что покоится на твердом основании знания, гордо именуемого наукой. То, что было дискуссионным в XIX – начале XX века, уже с середины XX стало восприниматься во многих гуманитарных науках как аксиома, просто база, к которой никто не имеет желания присматриваться. Такое некритическое восприятие рождает мифы и миражи.

Поэтому некоторые желчные и придирчивые ученые полюбили заниматься тем, что возвращаются к основам, смотрят на них через призму современных методов и разбирают их по косточкам. В сухом остатке оказывается, что основы многих социальных наук – не более чем замки из песка. В качестве основного примера принято приводить Ориентализм Эдварда Саида, хоть он сам достаточно путанный и неорганизованный, но тренд он начал.

Вот и младший Толочко занимается деконструкцией ранней истории Восточной Европы (как он уклончиво и политкорректно называет период VIII-XI веков, чтобы не скатываться в игры с определениями, выдуманными историками (Киевская Русь) и передергивания с современными названиями государств).

Он задается вопросом – что мог знать летописец в Киеве начала XII века о событиях IX-X-XI веков? По-хорошему, почти ничего. Вся отечественная историографическая традиция, по сути, была посвящена натягиванию совы на глобус, а именно попыткам подогнать любые свидетельства, материальные либо из зарубежных источников, под летописный рассказ. При первых же попытках на что-то опереться конструкция начинает рассыпаться. Все представления о том, что Повесть временных лет содержит некие более древние элементы, начинают казаться откровенно надуманными.

В первом памфлете Толочко подвергает ураганной критике ПВЛ. Все, что было в распоряжении автора – это три копии договоров с Византией X века, полученные из имперской канцелярии в начале XII века. Об этом можно судить по техническим пометкам, которые неизвестный переводчик на славянский методично перевел и оставил в тексте. Так как о князьях, подписавших договоры, ничего толком уже никто не помнил, летописец каждого из них прикончил ровно через год после даты договора. Толочко настаивает, что историю IX века летописец создал, просто отложив на временной шкале такие же отрезки времени, что была в X веке между договорами – 27 и 33 года. Много лет историки ломают копья – почему летописец много пишет о греческих делах и совершенно не осведомлен о походах на Каспий, о которых пишут арабские источники? Просто у летописца не было никаких копий арабских документов, вот и весь сказ.

Затем автор начинает под таким углом смотреть на археологические находки, сообщения иностранцев, сведения о мифическом каганате русов, о хазарском владычестве и прочая и прочая важное и вроде бы непреложное. И большинство концепций предстают миражами, основанными на неверном толковании и домысливании.

Нет, перед нами не ниспровергатель. Здесь нет погони за сенсацией или пафоса разоблачения. Это прекрасное академическое издание с мизерным тиражом (и художником-оформителем! Большое спасибо ему за восхитительные лигатуры и буквицы). Оно не сломает лед, не создаст новую парадигму. Крошечный синтез, помещенный в конец, все эти сравнения киевской руси с компанией Гудзонова залива, его предположения и догадки – все это красиво и изящно, но не заменит собой самодовлеющее здание устоявшейся истории. Но прелесть в том, что эта книга позволяет заглянуть в неведомое. Вернее, понять, что никакого «ведомого» и нет, наши сведения о прошлом слишком отрывочны и фрагментарны, и историю как цепь связанных событий мы создаем сами, из нашего времени.

P.S. Который раз ловлю себя на мысли, что мы с вами, в какой-то мере, мало отличаемся от индейцев. И нам еще повезло, мы более-менее выжили. Нас так же осваивали, захватывали, управляли, продавали как рабов, подчиняли и переселяли, и во времена варягов-скандинавов, и при Петре I. К счастью, колесо фортуны повернулось так, что при всех наших проблемах мы все же сумели нечто самостоятельное создать. Не от этого ли у нас, спекулятивно говоря, бессознательная тяга к эмансипации других народов? Не можем мы никого толком поработить, все пытаемся для каждой группы людей создать и культуру, и историю.