5

Людмиле Штерн ставят в вину субъективность. Мол, слишком много пишет про себя, а мы хотим про Бродского! И вообще слишком остра, вольна и говорит о "нашем всё" без должного почтения! Помилуйте. Штерн честно предупреждает обо всём в предисловии: и о том, что домыслами не занимается, а рассказывает только то, чему была свидетелем, и о том, что Иосифа знала много лет в том числе тогда, когда он был ещё совсем молод, так что уж простите, но уважение будет, а дрожи в голосе и преувеличенных восторгов - нет.
Лично мне этой субъективностью книга и мила. Это большой талант - написать проникновенно и, что называется, "из себя" и при этом не скатиться ни в сентиментальность, ни в амикашонство. Не начать сводить счёты, потчивать читателя сплетнями. Не пересушить. Не опуститься до "а я всегда знала, как он велик.
Собственно, Штерн стоило почитать, даже если бы речь шла не о Бродском. В книге её дан отличный слепок эпохи. Я читала Штерн много лет назад, когда книга вышла первый раз, и даже не думала перечитывать. Но случайно открыла - и уже не могла остановиться.
Потому что замечательный русский язык. Потому что редкое в нашей стране чувство собственного достоинства. Потому что мягкий, очаровательный юмор. И, конечно, потому что Бродский.
Для меня главный показатель качества биографии - хочешь ли ты тут же, не закончив чтения, бежать читать (слушать, смотреть) произведения человека, о котором тебе рассказывают. И относишься ли ты после прочтения к описываемому персонажу лучше. Относиться к Бродскому лучше я уже не могу - некуда. Зато собираюсь прочитать воспоминания Штерн о Довлатове - к нему я довольно равнодушна, но должен же быть стимул, чтобы перечитать и возможно даже полюбить Сергея Донатовича.