4 Из первых уст от первого лица

С детских лет люблю греческую мифологию. Виновником моего пристрастного к ней отношения стали книга Яна Парандовского "Мифология" и детгизовская переложенная на язык прозы "Одиссея" (кстати, та же парандовская "Мифология" влюбила меня в статуэтку Фальконе "Флора", и потому когда однажды нечаянно набрёл на неё в Эрмитаже, то долго ходил потом кругами и эллипсами).

А потом были книги Ивана Ефремова и Генри Лайона Олди, Торнтона Уайлдера, других авторов, так или иначе касавшиеся мифов Древней Эллады — всё это копилось и наслаивалось, разбухало и цвело всеми цветами радуги.

Прочитанная недавно в рамках одной нашумевшей игры книга Куна ещё добавила приятственного отношения к греческим богам, божкам, героям и прочим бессмертным и смертным. И потому при просмотре библиографического списка Маргарет Этвуд глаз сразу застопорился на знакомом имени верной спутницы Одиссея (хотя спутница она, безусловно, очень условная, ибо сопровождала хитроумного царя Итаки только в жизненном его пути, да ещё сохраняла ему верность во время затянувшегося ожидания).
И потому не было никакого разогревочного круга и вхождения в тему — книга захватила сразу.

Автор нашла очень выгодный ракурс подачи — от первого лица. По сути, получается, что историю Пенелопы излагает нам даже не автор. а рассказывает сама Пенелопа — девочка, девушка, женщина. И потому сразу меняется отношение к роману — в том смысле, что забываешь, что это роман и читаешь как будто слышишь пересказ былого и дум.

Этвуд с ходу зацепила читателя тем, что внесла интригу и посеяла сомнения в правдивость общеизвестной истории странствий Одиссея. Ведь и правда — всегда, когда сталкиваешься с какими-то очень известными уже историями, пересказанными сотнями рассказчиков и пересказчиков, то в конце-концов теряешь уже из поля зрения самого человека, о котором все эти сказители рассказывают. И попадаешь уже просто в какой-то миф о человеке, а не в переживания его самого. Вот и с Пенелопой такая же история — конечно же мы знаем историю её женского подвига — подвига ожидания мужа в течение уже десятилетий — из уст Гомера и от имени рассказчика Одиссея. Ну и потом уже другие авторы-пересказчики подключились сюда же, делая одно и то же — ставя в центр тех древних событий самого Одиссея и его сотоварищей, и только косвенно затрагивая историю самой Пенелопы. А что происходило с ней самой в течение этих десятилетий — тут история скромна и кратка — ждала, и всё... И потому вот этот подход к освещению и заполнению этой лакуны взглядом изнутри самой Пенелопы подкупает и заведомо обрекает роман на интерес читателя.

Да и форма повествования — в стиле древних греческих трагедий — тоже привлекает и затягивает. Даже захотелось чего-нибудь древнегреческого трагедийного посмотреть, благо недостатка не предвидится — список древнегреческих комедий и трагедий внушителен.

А вот и Флора...

А вот и Флора