Больше рецензий
16 июня 2016 г. 16:02
Лучшее на Лайвлибе
2K
3
Рецензия«Это прошлое слишком напоминает нашу собственную совесть, это сама наша совесть».
Книга Светланы Алексиевич «У войны не женское лицо» по формату и общему замыслу напоминает «Блокадную книгу» Алеся Адамовича и Даниила Гранина: сборник воспоминаний «конкретных людей», объединенный общей темой. В данном случае такая связующая тема - судьба женщин на фронте. Книга, написанная через сорок лет после окончания войны, вряд ли могла добавить что-то существенное к уже известным подробностям военного ада, скорее собранные Светланой Алексиевич воспоминания должны были послужить увековечиванию памяти о конкретных людях и одновременно - изучению особенностей человеческой, женской души в нечеловеческих условия.
Пишу не о войне, а о человеке на войне. Пишу не историю войны, а историю чувств. Я – историк души… Десятки поездок по всей стране, сотни записанных кассет, тысячи метров магнитофонной пленки. Пятьсот встреч, а дальше перестала считать, лица уходили из памяти, оставались только голоса. В моей памяти звучит хор. Огромный хор, иногда слов почти не слышно, только плач.
Как происходил процесс отбора и редактирования материала, угадать трудно, но получившийся результат показывает, что героини книги не рассказывают всей правды (что естественно), оберегая и слушательницу и будущего читателя; и вместе с тем, не всегда способны разделить события, которые произошли с ними лично и те, о которых они слышали или читали. В то же самое время автор, утверждая, что «добивается правды», в действительности не ставит перед собой цели правду «установить»: сравнить, например, рассказы фронтовичек с архивными документами или сопоставить разные версии одной и той же истории или события. Правда в данном случае не означает истину, а является синонимом слова «подлинность». Критерий правдивости, по всей видимости, для Светланы Алексиевич заключается в том, чтобы собеседник говорил от души, соответственно, задача автора – добиться откровенности, разговорить человека. Достигнута цель или нет - в каждом конкретном случае определяется автором интуитивно.
Основное содержание книги составляют «устные» воспоминания фронтовичек. Редкий авторский текст неким образом организует поток воспоминаний, не выполняя при этом даже скромной аналитической функции (в отличие от «Блокадной книги»). Светлана Алексиевич предоставила женщинам «трибуну» (или площадку, как принято сейчас говорить), позволила высказаться и быть услышанными – что само по себе прекрасно, но для Литературы недостаточно. Думается, автор любой книги (в том числе, составитель сборника воспоминаний) должен знать, что он пишет и зачем. Но что хочет сказать Светлана Алексиевич? Возможно, единственная цель писательницы – рассказать о том, что долгие годы замалчивалось или представлялось в искаженном виде. Такой вывод можно сделать по примечанию 2002-2004 года: «Я думаю о том, что, наверное, сегодня задавала бы другие вопросы и услышала бы другие ответы», «больше всего меня заинтересовал в моих архивах блокнот, где я записывала те эпизоды, которые вычеркнула цензура». Процесс написания книги оказался для автора важнее её содержания и смысла. «Все может стать литературой…» Не уверена, текстом – да.
Вместо постскриптума.
– Барышни! А вы знаете, сколько живет командир саперного взвода? Командир саперного взвода живет только два месяца…
– Знаем, поэтому и хотим на передовую.
Я побежала сразу в военкомат. С ангиной побежала, у меня еще не спала окончательно температура. Но я не могла ждать
Одно желание у всех: попасть на фронт… Страшно? Конечно, страшно… Но все равно…
Нас было трое… Мама, папа и я… Первым уехал на фронт отец. Мама хотела пойти вместе с отцом, она медсестра, но его в одну сторону направили, ее – в другую. А мне было только шестнадцать лет… Меня не хотели брать. Я ходила-ходила в военкомат, и через год меня взяли.
Побежала в военкомат, отправили домой. Еще дважды ходила туда и дважды получала отказ. Двадцать восьмого июля двигались через нашу Слободку отступающие части, и я вместе с ними без всякой повестки ушла на фронт.
– Ты пришла подписывать на заем?... У меня денег нет, но есть курица. Пойду спрошу, если соседка, она вчера просила у меня, купит, я тебе отдам.
Понимаете, что это были за люди? Токари, шоферы, трактористки, лаборантки, бухгалтера, экскурсоводы… Пролетариат. А на самом деле – аристократия, благородное сословие. Потому что «быть благородным» издавна означало: по первому зову сюзерена предоставить в его распоряжение себя и свое имущество. «Добродетель и честь должны быть оному правилами, предписывающими любовь к Отечеству, ревность к службе, послушание и верность к Государю, и беспрестанно внушающими не делать никогда бесчестного дела». Но слова «честь» или «достоинство» ни разу не встречаются в тексте Алексиевич.
Открытая книга, 40 тур. Благодарю за совет Lyrica !
Комментарии
Насколько я понял из предисловия автора, про "честь" и "достоинство" написано много других книжек. Алексиевич написала книжку про то, что война - это просто плохо, очень плохо. И про поколение, которое война покалечила. Вспоминаю рассказ в этой книге из жизни послевоенной, кажется, Москвы: офицер поймал мальчика-карманника в трамвае и об колено сломал ему руку. Ничего что мальчик - время еще как будто военное. И спорить с офицером не принято. А те люди, которые пишут, говорят про "честь" и "достоинство" частенько подбирают новые цели: гипотетические, но порой и реальные. На 9 мая вам обязательно расскажут, кто еще в мире - кроме "фашистов", которых победили - живет неправильно. Алексиевич недаром у нас заплевали: слишком уж она не любит войну. А книга - из числа лучших, написанных о Второй Мировой. Нобелевку не даром дали.
Эпизод, который вы вспомнили, показывает, что война - тяжелая психотравмирующая ситуация. Факт, на мой взгляд, очевидный, тем более для 1978 года. Писать книгу "про то, что война - это просто плохо, очень плохо" то же самое, что объяснять как плохо болеть, а быть здоровым, соответственно, хорошо. Кто бы сомневался...
Когда вы говорите, что "книга - из числа лучших, написанных о Второй Мировой", возразить трудно, поскольку я не знаю с чем вы сравниваете и по каким критериям.
Если никто в этом не сомневается, то почему в мире идут войны? Зря вы переносите свою адекватность на всех без разбору окружающих. А сравниваю с известным пластом советской и менее известным пластом постсоветской литературы о Войне по следующим критериям:
1) достоверность: в книге нет выдумки - все, что в ней говорится, говорят очевидцы - причем никак политически не заинтересованные;
2) нравственность: война - как процесс убийства человека человеком по причине приказа командира - представлена безоговорочным злом, ценность личности, человека поставлена выше государственных ценностей;
3) художественность: из разрозненных отрывков воспоминаний получается цельная картина - подобные эксперименты известны, но никто лучше Алексиевич в этом жанре "коллажа" не писал.
Разве такие критерии не подходят для литературы "на основе реальных событий"?
Потому что в человеческой жизни (в широком смысле) случается, к сожалению, не только хорошее. Война (и болезни) не единственные примеры "плохого".
Указанные вами критерии, конечно, могут быть положены в основу сравнения. Только я не совсем понимаю, почему вы ограничивает литературу о Второй мировой войне советским и постсоветским пластом (вы написали, что книга Алексиевич "из числа лучших, написанных о Второй Мировой". Вероятно, тогда надо заменить Вторую мировую на Великую Отечественную? Или расширить сравнение, включив него воспоминания узников концлагерей, романы Ремарка, Воннегута, Хеллера и т.д.)
Что касается критериев:
1) очевидцы не всегда хорошо помнят прошлое (тем более через 30 лет и в отсутствие дневниковых записей), не всегда честны (как сознательно, так и бессознательно) и не всегда могут рассказать всю правду. С отсутствием авторской выдумки я согласна (за исключением неизбежного процесса редактирования/сокращения материала), но насколько достоверны (т.е. соответствуют действительности) воспоминания опрошенных людей - определить трудно.
2) "ценность личности, человека поставлена выше государственных ценностей" - я согласна, и такой тезис прямо провозглашается в авторском тексте. Но как вы думаете, "ценность личности" равносильно понятию "ценность человеческой жизни"? Иными словами, существует ли что-то дороже жизни? (То ,что для государства человеческая личность и жизнь гражданина должна быть верховной ценностью, это понятно. А для самой личности?) И существуют ли, на ваш взгляд, сверхличные ценности?
3) "из разрозненных отрывков воспоминаний получается цельная картина". К сожалению, у меня общей картины не получилось, наоборот, главную ценность книги я вижу именно в "разрозненности", в увековечивании имен конкретных людей. И только. Я не читала книгу "Я – из огненной деревни", которую Алексиевич упоминает в предисловии, могу сравнивать только с похожей по форме "Блокадной книгой". Так вот "превосходство" последней, как мне кажется, - в авторском тексте, в анализе, попытке понять, что же в действительности произошло. А книга Алексиевич интересна только с точки зрения психологии.
Да! Вы правы, я не договорил: рядом с Хеллером (которого я вообще не люблю), Ремарком, Воннегутом, Литтелом и прочими европейскими классиками Алексиевич стоит наравне. Не выпирая что ли сильно. Я имел в виду, что из советских/российских писателей, писавших об этой войне, она все-таки лучшая.
Сравнивать войну можно только с заразной болезнью, потому что война сама по себе не происходит: есть возбудители. Антибиотиков для этих возбудителей, впрочем, пока еще не придумали, хоть старина Хэм в предисловии к "Прощай, оружие!" обещал лично расстреливать тех, кто разжигает войны. По итогу только сам застрелился.
Я согласен с тем, что воспоминания с годами искажаются, и все-таки рассказы очевидцев о Войне всегда будут вызывать у меня больше доверия, чем что-либо еще. Я согласен, что эти рассказы (в том числе, моих деда, бабушки) расходятся с официальной точкой зрения, но это не делает их менее подлинными. Мне кажется, что лучше верить все-таки этим рассказам, чем нашей официальной - уже в четвертой раз переписанной - истории Второй Мировой.
Вы заставили меня крепко поломать голову по части жизненных-личностных ценностей. Будучи по натуре своей неопозитивистом, я отвечу молчанием на большую часть вопроса. Скажу вот что. Я признаю, что, наверное, существуют под- и надличностные ценности, но не верю, что их каким-то образом можно явно сформулировать личностным языком. В смысле, просто языком. В подсознание я тоже, кстати, не вполне верю. А когда некий человек с трибуны говорит, что надо бить жидов/педиков/хохлов или кого там еще, мотивируя это тем, что Так хочет Бог/Этого требует Революция/Родина мать зовет, то я вряд ли доверюсь ему. На деле он выражает не надличностные (Бога, Революции, Родины) ценности, а личностные - только не ваши и не мои, а свои собственные, либо своих нанимателей. С этим человеком следует поступить как завещал Хемингуэй (который застрелился). Сам я против войны, но не против насилия как такового - если по делу.
Наконец про целостность. В одном учебнике по литературоведению (про меня ничего серьезного не подумайте - я программист!) я прочитал как-то, что целостность является главным критерием художественной ценности произведения и - там же, - что художественная ценность - понятие субъективное. Как вкус и цвет. Про это дальше не спорю.
Довожу до вашего сведения:
1) Алексиевич была не первым автором, коснувшимся неприглядных сторон о войне. В том числе для женщин, побывавших на войне. Ещё Друнина писала, как уходила "от Прекрасной Дамы в мать и перемать". Ещё Иван Петров в 1965 году осветил проблемы, связанные с женщинами на войне. В том числе касающиеся менструации. Заслугой Алексиевич стало то, что она возвела чужой плач на уровень художественной литературы.
2) Было бы ошибочным приписывать благородство или отсутствие такового - сословию. Во-первых, в основе такого определения -чисто имущественное положение. Повезло родиться в роду дворянском - ты уже принадлежишь к благородному сословию. Не повезло родиться в семье крестьянина или ремесленника сословие подлое, и никуда ты от этого не денешься. Хотя, казалось бы, чем работящие Ваня с Маней из деревни, работающие, платящие налоги и воспитывающие детей, так уж сильно подлее придворных интриганов?
А вот нравственный уровень советских людей был весьма и весьма высок.
Спасибо за ваш комментарий!
Безусловно. Можно даже дополнить, что Вторая мировая не была первой войной, в которой "организованно" (с военной подготовкой и военными специальностями) участвовали женщины. Есть, например, книга "Доброволицы" - сборник воспоминаний русских женщин, участвовавших в Первой мировой, где также присутствуют "неприглядные стороны о войне".
На мой взгляд, книга Алексиевич гораздо ближе к публицистике, чем к художественной литературе, но это только мое мнение.
Как вы наверняка знаете, понятие "благородство" изначально обозначало совокупность личностных качеств, присущих человеку знатного рода, и было связано с таким этическим и социальным понятием как честь. Т.е. наше понимание благородства как безукоризненной честности, самоотверженности и высокой нравственности исторически восходит к представлениям об "аристократических свойствах личности". И в данном случае (и в указанном смысле) аристократией был народ, о чем я и написала. "Происхождение" в данном контексте значения не имеет, главное - благородно жить.
1) Вообще-то термин Вторая мировая и термин Великая Отечественная - не синонимы. Просто так сложилось, что Россия -в контексте эпохи - СССР - приняла на себя основной удар. Второй мировой. Полученный итог и стал для России войной Великой Отечественной.
А любая война - это не только героические подвиги, но ещё и трупы. кровь и грязь. Собственно. это и для мужчины достаточно тяжело. не говоря уже о женщине.
2) Заглянула для интереса в этимологический словарь:
Мдя. Это уже потом выбившееся в верхи служилое сословие из "хороших семей" приписало себе всяких разных свойств по праву рождения. А честь - это и вовсе позднейшая игрушка -аж после екатерининского Манифеста о вольности на Русь припёртая. Почему-то Петра1 сей вопрос не парил. Хотя и по происхождению -был вполне себе аристократ.))
Далеко не синонимы, я бы сказал. Особенно если вспомнить, что вторую Мировую СССР начал в качестве агрессора.
А книга Алексиевич - пронзительна и чиста. Есть писатели, произведения которых складываются из слов, есть - из мыслей и образов, а у Алексиевич - из воспоминаний и голосов.
Вообще-то от второй мировой СССР всячески отмахивался собственным невмешательством и пактом о ненападении.
А книга Алексиевич про войну действительно хороша. Поскольку автор ещё не успела скурвиться.
Ну, если считать захват Литвы, Латвии, Эстонии и половины Польши, а также войну с Финляндией - невмешательством, то да.
Захват? Какой захват? Всего лишь своё брали. Да и с теми пытались договориться мирным путём.
Своё)))) расскажите эту историю в странах Балтии где-нибудь) )) Германия тоже свое брала - Австрию, Чехию, Польшу... мирные, в общем-то, люди...
Да, собственно, заколебалты -весёые люди. Не так давно решили назло России лифтами не пользоваться.))))
А почему Россию должны волновать проблемы Чехии? Чехию вон тоже проблемы Росси не волнуют.)