5

В стихах чаще чувствуешь. В прозе легче отвлекаться на форму, на сюжетное. Стихи обычно захватывает эмоционально. Потому бывает так, что ты ничего в них не понял, но всё почувствовал.

Цветаева, конечно, поэт, написавший нечто прозовое. Никак не наоборот. И вся её поэтическая плавность и страдательность в полной мере ощущается в "Повести о Сонечке".

Есть у Марины Ивановны знаменитое стихотворение "Идёшь, на меня похожий...". Я считаю, что это одно из самых вынимающих душу стихотворений вообще. Особенно меня всегда впечатляли строки "легко обо мне подумай, легко обо мне забудь". Потому что это отсылает к тем ситуациям, когда уже так плохо, так грустно и тоскливо, так невозможно, что порождается лёгкость. Вот как вода: её нагрели до такой температуры и грели так долго, что она стала паром. Это состояние такой тяжести, которая неминуемо должна исчезнуть, потому что в мире этому не место. Но после исчезновения остаётся говорящая пустота.

"Повесть о Сонечке" – это разросшееся стихотворение "Идешь, на меня похожий...". Много страниц тоскливой безнадёжности, перемежающейся бурными вспышками существа, которое собирает последние силы, чтоб совершить бессмысленный рывок. В книге чувствуется огромное желание вырваться из капкана и это желание не ограничивается даже пониманием, что не выживешь, что умрёшь где-то неподалёку. Неподалёку, но с ощущением мнимой свободы. Будто ты ещё мог выбирать, как именно умереть, если не мог выбрать, умирать ли.

Читать невероятно тяжело. Я даже больше скажу: в эмоциональном плане "Повесть о Сонечке" – одно из самых непростых произведений за всю мою жизнь. Это слишком исповедально. И невозможно забыть о том, что в книге описываются реальные люди и события. Нельзя не чувствовать, что для автора написание текста было своеобразным прыжком в пропасть и завещанием одновременно. Иной раз другого в себе пережить сложнее, чем себя самого. Другой врывается внезапно, к этому невозможно подготовиться, невозможно привыкнуть. Это вхождение-в умеет затрагивать всё твое существо, но дальше это некуда деть, невозможно вынести за пределы себя. Посторонний (а посторонний ли? Просто не-ты) может не только сжать тебя до точки, до какого-то нелепого плевка-мгновения во Вселенной, но и заполнить собой тебя, заполнить даже избыточно, вызвать болезненное расширение.
А бывает и ещё более занятный вариант взаимодействия: ты существуешь весь в себе, все схвачено, но вот ты сталкиваешься с чужой историей и всё понимаешь. И после осознаешь, что, наверное, это все было и в тебе. Свет внешнего освещает тёмные углы внутреннего. Но ведь далеко не все любят открытия.

Если сказать что-то по факту, то в основе "Повести о Сонечке" лежит история взаимоотношений Марины Цветаевой со второй Софией в её жизни – первой была Парнок – Сонечкой Голлидей.

Да, это история про роман двух женщин. Да, все закончилось плохо.

Однако, описывая книгу в таких предложениях, я упрощаю не только "Повесть о Сонечке", но и само мировосприятие Цветаевой. Потому правильнее сказать, что книга об одиночестве и о том, что есть моменты в жизни, когда оно становится совсем невыносимым. Это как обострение хронического заболевания. Ты живёшь себе аккуратно, применяешь какие-то средства профилактики, но потом наступает время, когда нет ни обезболивающего, ни возможности поберечься и боль разливается быстро и остро. И никуда от нее не деться.

Вот и представьте: военные годы, еды нет, у тебя на руках двое маленьких детей, топить нечем, друзья, родственники далеко и тревожиться ни за кого уже нет сил, впереди неизвестность. Нельзя успокоить себя планированием, делами, круглосуточным чтением, домом, повседневной суетой и всем тем, чем себя отвлекают люди. В таких условиях особо остро ощущается все незачем мира, асобственное существование становится размытым, чем-то таким, что можно поставить под сомнение, чем-то неочевидным.

В преддверии смерти больше всего на свете хочется любви. Пусть даже не взаимной, но чтоб можно было что-то отдать. Что-то такое, что прямо здесь и сейчас кто-то заберет. Не потом, не в перспективе. Ведь никакого "потом" может и не случиться.

Если попадается подходящий человек (это редкость в такие минуты, ведь уже нет времени на построение иллюзорного о другом. Потому чаще всего не попадается и вместо актуального остаётся не потенциальное, а лишь интенция), то можно взростить такую близость, которую уже ничем не получится перекрыть. Потому что это последнее. Воспринимается как последнее. Потому что ты уже ничего не планируешь для себя припрятать, оставить на будущее. И когда то самое "потом" случается, ты недоумеваешь, чувствуешь пустоту и растерянность – оно так неожиданно, что кажется ненужным и чрезмерным. Будто тебе дали новые комплектующие к предмету, который уже давно не производят и который ты давно вынес на свалку.

Вот о таких отношениях и состояниях "Повесть о Сонечке".

В книге, кроме Сони Голлидей и самой разказчицы, есть и другие действующие лица, но они все как-то мимо да мимо. Проносятся как декорации. Будто какие-то люди были и какие-то события были, но имя всему София.

Цветаева, как известно, себя и своего не выдержала – повесилась. И читателю стоит быть осторожным. Осторожным, потому что несчастный и талантливый человек умеет делать чуть более несчастными тех, кто соприкасается с его творчеством. Поэтому для достижения терапевтического эффекта Цветаеву можно рекомендовать только в небольшой дозировках. И ни в коем случае не натощак. Тогда, вполне вероятно, вы сможете испытать катарсис, а не боль.