4.5

Эта книга способна надолго излечить от ностальгии по "России, которую мы потеряли". Страшная жизнь была у тех "Иванов".
Голод - вещь обыкновенная на рубеже XIX и XX веков, но даже и в благоприятные годы среднее крестьянское хозяйство (где есть и лошадь, и корова) нерентабельно, и семья вынуждена докупать хлеб. По подсчетам О.П. Семеновой-Тян-Шанской, годовой доход такой семьи (при хорошем урожае) составляет 77 руб. 20 коп., расходы - 81 руб. 65 коп. Если урожай низкий, хлеб со стола и вовсе исчезает, сменяясь щавелем и снытью, другими травами. А крестьянин идет наниматься в батраки на любых условиях или "в кусочки" - побираться.
Пореформенная деревня уже потихоньку тянется к грамотности. Детей стараются отдать в школу - потом будет больше шансов пристроиться в услужение, возможно, в Москве. В сельской библиотеке уже спрашивают Гоголя (не знаю, как насчет "милорда глупого"?). Но нравы остаются дикими. Невеста в семье - новые рабочие руки. Ее красота, в общем и целом, значения не имеет. Автор так описывает обычные требования к невесте: "Девка должна быть «умная, здоровая, рукодельная и смирная». «Работать куда ее ни ткни». Бывает, впрочем, что какие-нибудь пятнадцать-двадцать пять рублей, даваемые отцом «за девкой», заменяют и здоровье, и ум, и доброе поведение…". На "смотрёнках" сваты осматривают ее, как покупаемую корову ("Если невеста бледная, спрашивают, отчего она бледна, не «хворая» ли"). А жених еще и ощупывает ее для полной гарантии. Бить жену - обычное дело; даже откровенный садизм, в общем, воспринимается как должное. Беременная или только что родившая женщина должна браться за любую, пусть тяжелую работу. Из рожденных младенцев в среднем выживает половина. И немудрено, ведь лежат они в люльке на старой грязной одежде матери, а в качестве прикорма им суют жеваный хлеб.
Как-то далеко это от сентиментальной картинки "утраченных корней"!
И еще одно зафиксировали наблюдения Ольги Петровны - злобу, скопившуюся в пореформенной деревне. Подспудно живет тяжкая, неизбывная ненависть к кулакам, к помещикам. Убеждение, что земля должна быть и будет принадлежать крестьянам. Описывая случай с Михальком, осознанно портившим помещичье имущество и в конце концов поджегшим ригу, автор констатирует: "И что важно, вражда и ненависть эти назрели теперь изнутри, они уже хотя и редко, но порождают таких Михальков, действующих по своему выстраданному убеждению, тогда как вся пропаганда семидесятников, шедших в народ, едва ли произвела одного такого поджигателя…"
Похоже, что Ольга Петровна видела не хуже нас, знающих, чем все кончилось: взрыв уже близок.