Больше рецензий

17 мая 2016 г. 16:57

2K

5 Истина и жизнь

«Трудно высказать мысль, когда мысль – это жизнь».
Паскаль Киньяр

Покаяние, как основной мотив исповеди, побуждает человека взглянуть на свое существование немного со стороны. Мысленный переход от «я» к «он» освобождает от ослепления собственной индивидуальностью и позволяет увидеть себя «чужими глазами». Чего и добивается Адриа, рассказывая о своей жизни, потому что «подлинное человеческое существование невозможно без переживания собственного бытия».

Адриа Ардевол родился в Барселоне в 1946 году, но «всё началось, по сути, больше пятисот лет назад». Такова особенность мировосприятия героя - рассмотрение «мира и идей в исторической перспективе», что роднит Адриа с героем Пруста, для которого церковь в Комбре (начало «Du côté de chez Swann») - «здание, которое занимало пространство, имевшее, если можно так выразиться, четыре измерения, - четвертым было Время, - и двигало сквозь века свой корабль, который, устремляясь от пролета к пролету, от придела к приделу, казалось, побеждал и преодолевал не просто столько-то метров, но эпоху за эпохой». «Историческое восприятие» вещей проявляется у Адриа, например, когда он прикасается к корпусу скрипки, и переносится «в те времена, когда эта древесина была деревом и росла, даже не подозревая, что однажды примет форму скрипки». Или рассматривает картину с изображением монастыря Санта-Мария де Жерри и видит, как брат-привратник отпирает монастырские ворота. Поэтому в автобиографию Адриа постоянно «врывается» прошлое: фра Жулиа де Сау, монах-бенедиктинец, Иаким Муреда, знаток древесины из Пардака, Николау Эймерик, великий инквизитор, Конрад Будден, врач Освенцима…

Лабиринт сюжетных линий, внезапные «перемещения во времени» и переходы от одного персонажа к другому на первый взгляд кажутся авторским произволом, а на второй - следствием нейродегенеративного заболевания рассказчика. Но в действительности форма исповеди Адриа строго регламентирована и продуманна, в ней нет случайностей или проявлений расстройства памяти. «Я исповедуюсь» - удивительно рациональный роман, в котором всё взаимосвязано и всё символично, даже такие незначительные детали, как шифр сейфа или номер больничной палаты, или болезнь Альцгеймера у Адриа (утрата мышления по сути).

«Опыт мира», осознаваемый героем как часть его собственного жизненного опыта, огромен, но автору по понятным причинам пришлось ограничить его тремя предметами: медальоном с Пресвятой Девой Марией Пардакской, пейзажем Уржеля с изображением монастыря Санта-Мария де Жерри и скрипкой Сториони 1764 года. (Получилась, и полагаю неслучайно, физическая задача трех тел, и Адриа Ардевол как точка тройного соударения). Какое-то время Адриа обладает всеми тремя предметами, и с каждым из них в какой-то момент расстается. Через судьбы медальона, картины и скрипки (и их владельцев) в романе раскрывается идея подлинного и ложного отношения к искусству. Для Адриа искусство – это познание. Его рефлективному, «правильному», отношению к искусству противостоит в романе «фетишистское представление» некоторых герое о предметах искусства как об «имуществе» или «капитале», которым можно обладать и который можно выгодно реализовать (Тито Карбонель, сеньор Беренгер).

Однако переживанием истории содержание романа не исчерпывается. Большую часть книги занимают размышления героя о том, что есть истина и красота, почему существует зло в мире, имеет ли жизнь смысл? На такие вопросы нельзя ответить. Но о них можно думать. Что и делает Адриа в присущей ему манере исторического мышления, среди прочего пытаясь понять, почему, «стоит прикоснуться к красоте искусства – жизнь меняется».

Или почему «выходишь из музея уже не с тем ощущением жизни, с каким входил», как писал Гадамер. Исповедь Адриа доказывает, что «опыт искусства» проясняет и расширяет бытие человека, и если действительно удается приобщиться к искусству, «мир становится светлее и жить в нем легче». Именно поэтому «поэзия после Освенцима необходимее, чем когда-либо». И именно поэтому способность к эстетическому переживанию для человека, возможно, важнее мышления.

Комментарии


Прекрасная рецензия! Вы поставили эту оценку вопреки "лабиринту сюжетных линий" или как раз-таки следствие этого?


Спасибо))
Лабиринт сюжетных линий как художественный прием, на мой взгляд, в романе реализован почти в совершенстве: всё уместно, красиво и логично. Поэтому - второй вариант))


Эта книга у меня есть в хотелках, как и книги Киньяра. Двигаю в начало списка:)


На 100 процентов с вами согласен! Для меня этот роман - событие прошлого года. Росман, к которому я буду возвращаться. Уже сейчас я могу просто взять с полки книгу и открыть ее в любимых местах и перечитывать. Спасибо за рецензию, очень рад, что есть еще читатели, которые бы могли оценить не просто исповедь Адриа, но и умение писателя передать трагизм эпохи и в чем смысл нашей общей памяти.


Его рефлективному, «правильному», отношению к искусству противостоит в романе «фетишистское представление» некоторых герое о предметах искусства как об «имуществе» или «капитале», которым можно обладать и который можно выгодно реализовать (Тито Карбонель, сеньор Беренгер).


Не думаю, что отношение Адриа можно до конца противопоставить "фетишисткому", но процитированный кусок - можно. Самое сильное место в романе.