Хороший летний роман. В нем много солнца, много света, простых житейских радостей. Дело происходит в деревне, сюжет незамысловат, но читается легко.

Березы шелестели в вышине, как могут шелестеть только березы и только в июле — тоненьким, быстрым, немного металлическим звуком. Солнечные пятна лежали на чистой и очень зеленой траве. За березами были ручей и мостки, надежные, выкрашенные надежной коричневой краской. Плетнев вышел на мостки, доедая из горсти смородину, и зачем-то на них попрыгал, как будто проверял. Мостки не шелохнулись.

Для отдыха вполне подходит. Особенно после перегруженных рабочих дней, темноты днем и ночью, спешки, нервов, так хорошо взять такую книгу и отдохнуть душой.

Сюда бы кресло полосатое приволочь — такое специальное дачное кресло под названием шезлонг, — улечься в нем, надвинув на глаза кепку, вытянуть ноги и дремать.

А какие у Устиновой колоритные второстепенные персонажи! Одни Тереза Васильевна, по прозвищу "Газпром", чего стоит. И присутствует-то она тут совсем редко, но запоминается:

Тереза Васильевна взялась пальцами за виски. Оттопыренные мизинцы дрожали.
Одна актриса так делала в кино, когда хотела продемонстрировать, как она поражена и убита.

И еще она же:

У меня мозги пока еще на месте, я в Газпроме работаю!

И дальше:

— Да, да, — кивнула Тереза Васильевна рассеянно и потерла лоб движением, подсмотренным в кино у одной актрисы. Актриса делала так, когда хотела показать собеседнику, насколько она во всех отношениях выше.

А потом одним буквально росчерком пера Устинова все расставляет по своим местам:

—Кем вы трудитесь в Газпроме? — спросил он таким тоном, каким спрашивал на совещаниях у проштрафившихся заместителей, почему тендер на госзаказ ушел из-под носа, и этот его тон означал только одно — скорый конец света. — Кем, Тереза Васильевна? Ну? Вы ответственная уборщица? Или главная лифтерша?
— Я... старшая по этажу, — пролепетала ответственная работница. — Поливаю цветы, проверяю ковры... рамы...

Разве не здорово?! Рекомендую от души.