4.5

Букеровскую премию в 2014 году эта книга австралийского писателя получила не зря. Хотя послевкусие роман оставил крайне странное, попытаюсь описать, что мне понравилось, а что - нет.

Повествование - ажурная сеть из сюжетных линий, постоянные перескоки из настоящего в прошлое, за которыми поначалу было очень сложно следить, но затем я вошла во вкус и разобралась в персонажах и их судьбах.

Сюжет, вроде бы, прост и незамысловат, но страшен своей реалистичностью. В основе романа лежит строительство Тайско-Бирманской железной дороги (Дороги Смерти) силами Японии во время Второй мировой войны. Для строительства использовался труд военнопленных, и командиром одного из таких отрядов и являлся главный герой романа - Дорриго Эванс, австралийский хирург, попавший в плен и переживший Дорогу Смерти. Всего на Дороге Смерти погибло около 16 тысяч военнопленных, и строительство этой дороги было объявлено военным преступлением, так как рабочие содержались в нечеловеческих условиях без лекарств, практически без еды и постоянно подвергались истязаниям со стороны японских надсмотрщиков.

Фигура Дорриго Эванса для меня очень неоднозначна. С одной стороны, это человек, который героически вёл себя в самых немыслимых условиях войны, с другой стороны, это человек со многими недостатками. Из-за того, что некоторые его поступки вызывали у меня бесконечное уважение, а другие - бесконечное же омерзение, мне никак не удавалось к нему эмоционально привязаться и с однозначным сочувствием и преклонением его воспринимать. Из-за этого, возможно, книга оказала на меня не такой ошеломительный эффект, как мне бы хотелось. Но при этом умом я понимаю, что персонаж выписан очень человечно, правильно, ведь кто не без греха, и делать его однозначным героем, конечно же, тоже не стоило.

Один из удививших меня фактов: довольно большая часть книги посвящен любовным приключениям Дорриго Эванса и его отношениям с женщинами, и эти куски вызывали у меня гораздо меньше интереса и больше неприязни, чем самые жуткие описания страданий. Некоторые сцены бытовой и семейной жизни мне хотелось просто пролистывать. Именно этот пункт заставил меня чуть-чуть снизить балл и не дать этой книге высшую оценку.

Ещё одна вещь, поразившая меня до глубины души: в этом романе нет места голосу автора, а я слишком часто встречала это в исторически-военных романах. Здесь никто не подсказывает, что из этого - правое, а что - нет. Показана и сторона противника, самооправдания японских офицеров, то, как работает психика человека, защищаясь и оправдывая насилие. Всем сочувствуешь в равной степени, потому что, по сути, они все - жертвы войны, и победители, и побеждённые. И это очень горько.

Выходило, будто человек только для того и существовал, чтобы передавать насилие по наследству, обеспечивая вечность его владычества. Ведь мир не менялся, насилие всегда существовало, существует сейчас и никогда не будет искоренено, люди будут находить смерть от сапога, кулака и зверства других людей до скончания времен: вся человеческая история – это история насилия.

Помимо Дорриго Эванса в романе куча второстепенных персонажей, которые описаны так ярко и живо, что они невероятно ярко запоминаются и оставляют после себя такие сильные впечатления, что я чуть ли не глубже переживала за них, чем, собственно, за главного героя.

Увы, в романе очень плохо обстоят дела с женскими персонажами, они есть только как фон для Дорриго Эванса, все эти его любовные похождения, его жена, они особо ни для чего не нужны в сюжете, кроме как для подчёркивания экзистенциальных поисков Дорриго. Очень грустно, но ничего неожиданного.

Язык в книге удивительный, авторский стиль уникален и необычен, очень сложно было к нему приспособиться, но потом быстро входишь во вкус и уже смакуешь яркие описания.

Перевод же, однако, местами лажает так сильно, что аж противно. Несогласованные обороты, опечатки, очень странный выбор лексики. Лажа с переводом хокку перед третьей и четвёртой частями - вообще за гранью. Сравните, оригиналы перед третьей и четвёртой частью:

A world of dew
and within every dewdrop
a world of struggle.

This world of dew
is only a world of dew—and yet.

Эти строфы одного автора и всё же отличаются. Что сделали русские переводчики? Перевели обе вставки одним и тем же образом!

Наша жизнь – росинка.
Пусть лишь капелька росы
Наша жизнь, и все же…

Очень жаль, что невероятные книги портят переводом, очень-очень жаль.

Но книгу читать стоит, это, правда, сильный, и жестокий, и страшный роман, правдивый и грустный. Великолепная вещь. А вам вот ещё пара цитат.

Добродетель есть добродетель, и, подобно страданию, она невыразима, неодолима и недоступна пониманию.

И это ощущение, это чувство общности, случалось, переполняло его. В такие моменты ему чудилось, что во всей Вселенной есть всего одна книга, что все тома книг суть просто двери в это более грандиозное, творящееся на глазах произведение: неисчерпаемый прекрасный мир, не воображаемый, а мир такой, каков он есть на самом деле, книга без начала и конца.

Хорошая книга, пришёл он к выводу, оставляет в тебе желание эту книгу перечитать. Великая книга побуждает тебя перечитать собственную душу.

Страдания, смерть, горе, подлая, жалкая бесцельность чудовищных мук такого множества людей - все это, может, и существует-то лишь на этих страницах да ещё на страницах немногих других книг. Книга способна содержать ужас, предав ему и форму, и смысл. Но в жизни у ужаса формы не больше, чем смысла. Ужас просто есть. И пока он владычествует, во всей Вселенной будто и нет ничего, во что бы он ни воплотился.

Блог