5

Тот, кто считает сборник афоризмов Ларошфуко эклектичным набором красивых премудростей - безусловно ошибается. Все они, в разных проявлениях, - об одном и том же: о двойственной природе человека - уме и страсти, добродетели и пороке. Афоризм - это короткое изречение, построенное на часто неожиданной игре слова и противо-слова (ум - страсть, добродетель - порок, похвала - лесть,...) и имеющее достаточно общий, вневременной и внеконтекстуальный характер. Последнее значит, что почти всегда поставив какой-нибудь афоризм 17-го века эпиграфом к вашему очередному посту в фэйсбуке на злободневную тему, можно быть почти уверенным, что не слишком эрудированный читатель даже не догадается, что сказано это было в далеком 17 веке, а подспудно имелся в виду круг французской аристократии близкий ко двору Людовика 13-го (или 14-го :)) и т. п.. "Максимы" Ларошфуко принято относить к классике французского морализма 17-го века.

Афоризмы в сборнике, на мой взгляд, далеко не равноценные. Есть банальности и определения (напр. "Обычно счастье приходит к счастливому, а несчастье - к несчастному"), а есть и глубокие мысли. Самое ценное в афоризмах - попытка заглянуть в бессознательное. Конечно, во времена Ларошфуко (1613 -1680) до такого термина как бессознательное и до самого психоанализа еще 250 лет, но давайте вчитаемся в некоторые максимы: "Ум всегда в дураках у сердца", "Человеку нередко кажется, что он владеет собой, тогда как на самом деле что-то владеет им; пока разумом он стремится к одной цели, сердце незаметно увлекает его к другой". Что это, если не психическая энергия человека - либидо?

Согласно Ларошфуко, в основе человеческих добродетелей - человеческие же недостатки. В лучшем случае - тщеславие ("Добродетель не достигала бы таких высот, если бы ей в пути не помогало тщеславие"), но как правило - целый комплекс пороков. В первой максиме это звучит как преамбула ко всему сборнику

То, что мы принимаем за добродетель, нередко оказывается сочетанием корыстных желаний и поступков, искусно подобранных судьбой или нашей собственной хитростью; так, например, порою женщины бывают целомудренны, а мужчины - доблестны совсем не потому, что им действительно свойственны целомудрие и доблесть.

Далее, все наши добродетели препарируются и из них извлекается соответствующий порок. Женщины - если и добродетельны то только внешне, а в сущности - кокетки. Бережливость - оборотная сторона скупости, а мужество - трусости ("Люди нередко стойки по слабости характера и отважны из трусости"). Самый же главный наш порок (которому посвящен самый длинный, двухстраничный афоризм писателя) - себялюбие. Себялюбие - двигатель всех наших поступков, основа всех кажущихся добродетелей и (реальных) пороков. Вероятно, если под себялюбием Ларошфуко имел в виду эгоизм, он был не так уж не прав и современная психология, в общем-то, стоит на тех же основаниях.

Критики любят обвинять Ларошфуко в мизантропии и попытках вывести тотальную порочность человеческой природы. Но я не сделал таких выводов из сборника афоризмов. Мне показалось, что Ларошфуко, скорее как Чехов, с сожалением отмечая все человеческие слабости, принимает нас такими какими мы есть и находит пользу и в наших недостатках: "Похвала полезна хотя бы потому, что укрепляет нас в добродетельных намерениях", "Люди никогда не бывают ни безмерно хороши, ни безмерно плохи".

Ларошфуко принадлежал к верхушке придворной аристократии, участвовал в заговоре (Фронда) против правительства в самой середине 17-го века, был врагом Ришелье, а свои Максимы написал под влиянием салонных игр-дискуссий у госпожи де Сабле. Друзья по заговору быстро сменили убеждения и легко пошли на предательство, а салонные обычаи состояли в сущности в убийстве времени обеспеченными и не обремененными заботами людьми. Отсюда и ряд не вполне универсальных афоризмов о скуке, лени или, например, о счастье бедняков: "Физический труд помогает забывать о нравственных страданиях; поэтому бедняки - счастливые люди".

Фамильный замок Ларошфуко.