5

«приключение – это признак некомпетентности»

Это была достаточно длинная книга, ну а я хочу написать достаточно длинную рецензию, поэтому позволю себе начать с лирического отступления, касающегося книжных игр, а кому это неинтересно, может сразу перейти к пятому абзацу.
Недавно, составляя подборку антирекомендаций, я обратила внимание, что самые плохие книги, оцененные на два и практически бесполезные, чаще всего попадались мне в ДП и Котах. Такова особенность игр, в которых перед читателем стоит очень малый выбор. С другой стороны, ты неожиданно можешь взять в руки книгу такого жанра, за который добровольно бы не взялся, а это окажется для тебя приятным открытием.
Вот так получилось у меня и в этот раз. Я не люблю читать: про путешествия (просто не фанат, мне это часто скучновато), про холод и снег (с детских лет мучилась над Джеком Лондоном). Но в свое время в ДП выбрала для прочтения книгу Южный полюс - Руал Амундсен . Нет, это был вовсе не чистой воды мазохизм. Просто мне подумалось, что пора бы в зрелом возрасте уже перестать путать фамилии первооткрывателей и наконец-то выяснить, кто из них к какому полюсу пришел и в какой последовательности. А познания об этом были самые скромные, смутно вспоминалось из детства, как было жаль беднягу Скотта, который замерз там, в бескрайних полярных просторах, и никто не пришел к нему на помощь. Книга Амундсена была интересна, но средне. Это был такой путевой дневник, в котором некоторые решения (почему он должен был скрывать, куда он направляется) были не очень ясны, план покорения полюса - тоже. Я-то наивно считала, примерно следующее: вся команда корабля высаживается на берег и движется к полюсу, а тут, какие-то промежуточные склады с продовольствием, какая-то зимовка, уход корабля - совершенно новые для меня моменты. А вот Амундсен писал об этом как о само собой разумеющемся деле, я уже было губу раскатала, что он к Южному полюсу отправился, а он дошел до 80 градуса широты и доволен, а я ничего не понимаю. :) А еще, следует отметить, что рассказ его был суховат. Нет, местами проскакивал и юмор, и ирония, но создавалось впечатление, что, собственно, ничего такого особо выдающегося он не сделал. Ну, чуть не свалились в расщелину, да это ерунда, просто будем осторожнее. Ну, сильный холод, да тоже понятно, не в Африку загорать ехали. Так что я бы сказала, что он из скромности преуменьшил собственные заслуги. И для того, чтобы разобраться, что именно там все-таки произошло, понадобилась книга совершенно другого автора, которая сравнивала методы экспедиции Амундсена и Скотта и давала им свою оценку. Но, с отсутствием особого интереса к данной теме, я, конечно, сама не нашла бы эту книгу и не познакомилась бы с этим замечательным описанием! Так что моя большая благодарность Котам!
Ну вот, и закончилось мое длинное вступление. Надеюсь, я не сильно утомила рисковых читателей? А теперь перейдем к самой книге!
Книга подробно рассказывает нам попеременно об одном и другом покорителе полюса, коротенько о его детстве, сословном и финансовом положении, о его интересах и целях, и о его формирующемся характере. Мы видим, что для Амундсена полюс - был мечтой о свершении, снег и лыжи были хобби, его неукротимая натура стремилась к открытиям. Скотт, напротив, просто стремился продвинуться на военной службе, а для этого в мирное время было нужно какое-то выдающееся свершение.

В тот день Скотт неожиданно появился в доме Маркхэма на Экклстон-сквер. За чаем он вызвался командовать экспедицией. Через неделю он вернулся снова, как мягко записал сэр Клементс, «настаивая на командовании антарктической экспедицией».
Это было невероятно. До того момента Скотт не проявлял никакого интереса к снегу и льду. Он сам сказал, что у него нет «пристрастия» к полярным исследованиям. И в то же время написал, что «без сна и отдыха стремился получить повышение по службе».

Что ж, бывает, если человек поставит перед собой уель, вне зависимости от его мотивов, он постарается побольше узнать о предмете, с которым ему предстоит свести знакомство. Какие же люди влияли на Скотта, с кем он общался? В первую очередь, с главным вдохновителем всей этой идеи, от которого происходила и моральная, и материальная поддержка.

сэр Клементс Маркхэм с одержимостью и упорством пренебрегал опытом других стран, предпочитая заграничной эффективности домашнее устаревание. Поэтому его иррациональное и агрессивное неприятие идеи использования собак в качестве тягловой силы было фактически неизбежным. Сэр Клементс никогда не управлял собачьей упряжкой и не имел полярного опыта как такового, за исключением одного короткого санного перехода в составе экспедиции по поиску Франклина, на которой почти пятьдесят лет назад закончилась его служба в военно-морском флоте. Суждения сэра Клементса были по большей части продуктом теории и эмоций. Собаки, как сказал он в одном красноречивом пассаже, «полезны для гренландских эскимосов– и сибиряков», имея в виду, что англичанам их использовать унизительно.

Техника на тот момент была еще далеко не так развита как в наше время, собак, как видно, в экспедицию брать не хотят. А как же перевозить грузы (питание, топливо, одежду, инструменты и пр.)?

Рисунки современников показывают британских моряков в синих камзолах, которых выстроили в одну шеренгу перед гротескно перегруженными санями. Эти скромные люди, героически преодолевающие силу природы с помощью грубой силы и невероятной выдержки, выглядят как солдаты, идущие на битву. Таковы были идеалы эпохи. Собаки искажали это видение, разрушали идеал, с ними все казалось каким-то слишком легким. Вот в чем состояло их преступление.
Этими же мотивами подпитывалось предубеждение сэра Клементса по отношению к лыжам. Ничто, заявлял он, не может сравниться с величием британских моряков, упорно бредущих вперед, пробиваясь сквозь снега. Сэр Клементс никогда не видел лыж в действии.

Вот так вот! Мало покорить полюс, надо сделать это без животных, без лыж, чтобы продемонстрировать потрясающую силу духа людей. Нет, не просто людей, а англичан! Ничто не сравнится с духом британской нации, и пусть никто не посмеет сказать, что годы ее расцвета уже позади, и она приходит в упадок!
Первый свой полярный поход Скотт совершил на "Дискавери" в Антарктику. Надо сказать, что на корабле недоставало опытных специалистов, а ведь им предстояло пройти сквозь льды. Зато строго соблюдалась военная дисциплина! Выдержка из дневника одного из членов экспедиции:

фанатичное стремление каждое утро драить палубу даже в Антарктике, где температура опускается ниже точки замерзания воды, – это что-то ужасное. Похоже, они никак не могут забыть предписания устава военно-морского флота (не забывай драить палубу вне зависимости от обстоятельств)… но как только на эту самую палубу выливают воду, она замерзает, и приходится счищать лед лопатой.

Кроме того

Матросов подавляла ненужная рутина. Ситуация усугублялась тем, что они ничего не знали о планах экспедиции. Они нервничали, поскольку никто не потрудился сказать им, куда они идут и насколько.

А в наше время, когда уже разработана система качества производства товаров (не говорите мне, что она все равно не соблюдается, но ведь разработана же!), еще японцы одним из основных постулатов прописали, что любой, даже рядовой сотрудник предприятия, должен сознавать, что он делает и для чего. От этого он, с одной стороны, чувствует внимание к своей персоне, а не считает себя рядовым винтиком машины, а с другой будет более тщательно относится к своим обязанностям и не будет стремиться пренебрегать "непонятными" для него этапами, которые могут отразится на окончательном виде продукта.
Так вот, Амундсен это почувствовал, и, по мере возможности, информировал о своих планах весь экипаж, а также предоставлял им свободу действий в рамках их зоны ответственности.

Зима тянулась медленно, но Скотт не предпринял ни одной попытки устранить хоть какие-то пробелы в подготовке людей, так бесславно вскрывшиеся во время осенних санных переходов. В последний момент он разработал планы тренировочных путешествий, но так и остался в рамках теории, не сделав никаких практических приготовлений. Хождение на лыжах и использование собачьих упряжек на судне по-прежнему игнорировали,<...>. Вместо обучения элементам полярной техники, в которых чувствовалось вопиющее отставание, время растрачивалось на любительские спектакли, научные споры и футбольные матчи, проводимые при свете луны.

Да, в этом чувствуется английская натура, как в Индию они переезжали с сервизами прабабушек из сотни предметов и белыми скатертями, так и здесь - футбол среди джентльменов на первом месте. Они не пытаются наилучшим образом приспособиться к окружающей природе, а пытаются ее игнорировать, продолжая заниматься привычными делами, в чисто британском стиле.
Основные отличия в передвижении у двух экспедиций: пешие люди и пони против собачьих упряжек и лыж. В наше время лыжи настолько широко известны, что нам кажется странным, как кто-то готов добровольно брести пешком по снегу, вместо того, чтобы использовать их. Но в то время они еще не достигли ни такой популярности, ни таких материалов. Амундсен долго прорабатывал требуемую конструкцию лыж и креплений перед своим основным путешествием. Скотт же не прорабатывал этот (да, кажется, и другие) вопрос, не поинтересовавшись даже трудами Нансена (идейного вдохновителя Амундсена). В этом смысле замечательно примечание:

Этот способ использовался в Альпах для восхождений на лыжах. Но говорят, что в Королевском военно-морском флоте для запрета подобных инноваций использовали штамп «ИНВА»: «Изобретено не в Англии».

Норвежцы же славились своими лыжниками, хорошо ходил на них и сам Амундсен, в этом вопросе у него была явная фора. Но вот что касается собак, тут у них шансы были равны. Оба не умели управлять упряжками, но Амундсен смог худо-бедно этому научиться, а также нашел других отличных возниц. Скотт же после первых неудач возложил всю вину на собак.

Немногим успешнее Скотт обращался с собаками. Он заметил, что, когда впереди двигался Барн, они охотно бежали за ним, но не мог понять, почему после того, как 15 ноября Барн повернул назад, они отказались тащить сани.
В связи с этим Скотт жалобно отметил: «Мы не понимаем, как заставить их работать лучше». Видимо, он не смог выявить взаимосвязь между идущим впереди Барном и тем, что собакам необходима цель в стерильных и безжизненных снежных просторах. Скотту не пришло в голову послать вперед кого-то другого, чтобы воспроизвести те же условия, поскольку он оказался пленником предубеждения, что тягловое животное управляется исключительно сзади. Месяцем раньше Отто Норденшельд оказался в такой же ситуации, но в более трудных обстоятельствах Ледяного шельфа Ларсена. Он был так же неопытен в обращении с собаками, как и Скотт, но в отличие от него легко пришел к очевидному умозаключению. «Я побежал вперед как можно быстрее, и собаки без всякого труда последовали за мной», – написал он.

У Скотта были проблемы не только с пониманием психологии собак, но и людей как мы увидим дальше. Кроме того, он решил, что британской экспедиции больше подобает разъезжать на благородных пони, нежели как всякие малоразвитые эскимосы передвигаться на собаках, но

Нансен все-таки убедил Скотта взять, помимо пони и мотосаней, немного собак. <...> В качестве возницы Скотт выбрал Сесила Мирса, который в начале 1910 года ездил за собаками в Восточную Сибирь.
Пони, которых собирался взять Скотт, водились в Маньчжурии – это был вид, особенно устойчивый к холодам. Поскольку Маньчжурия находилась примерно в том же направлении, что и Сибирь, в последний момент Скотт решил, что Мирс сможет купить и пони.
Итак, человек, совершенно не разбиравшийся в лошадях, занялся их покупкой – чрезвычайно трудным делом. В то время как Оутс, знавший о них все, остался на «Терра Нова», выполняя обязанности, с которыми мог справиться обычный матрос.
Скотт почему-то предполагал, что всякий знавший хоть что-то о собаках обладает достаточной квалификацией для покупки лошадей.

Неудивительно, что результатом такой поездки стало

стадо древних кляч. К такому заключению Скотт отнесся раздраженно и снисходительно. Он ничего не понимал в животных, но тешил себя мыслью, что все находящееся под его началом обладает отменным качеством. Оутсу дали понять, что его мнение неинтересно, поскольку является проявлением излишней дотошности перфекциониста.

Подведем итог по поводу техники передвижения. Амундсен использовал собак для перевозки грузов, а люди шли на лыжах, история показала, что его выбор способа передвижения оправдал себя.
Скотт привез на полюс: мотосани (одни утонули при неграмотной выгрузке, вторые вскорости сломались, а механика, знающего их досконально, Скотт решил исключить из членов экспедиции), пони (которые вязли в снегу по брюхо и впоследствии почти все утонули также в результате неразумных приказов), немного собак (которых он берег больше, чем людей) и, в результате, большую часть пути он и его люди должны были проделать пешком (в лучшем случае на лыжах, которыми все они владели плохо) и при этом запряженными в сани.
Из дневника члена экспедиции:

Мы оба проклинали мотосани. Три автомобиля по тысяче фунтов каждый, 19 пони по 5 фунтов, 32 собаки по 30 шиллингов. Если Скотт не сможет дойти до полюса, он, черт возьми, этого заслуживает.

Но, что более удивительно для морского офицера, нередко сталкивающегося с капризами погоды, он совершенно не учитывал ее.

Когда они повернули назад, погода переменилась и двигаться стало трудно. Скотт несказанно удивился этому факту. Изменчивость снега, скользкого сегодня и липкого уже завтра, застала его врасплох, хотя подобных примеров в течение года было много.
Их жизни зависели от того, удастся ли найти склад <...> Склад пометили единственным флагом – булавкой в бесконечной пустыне. Скотт зафиксировал это место крестиком на карте открытой ими местности. Он исходил из того, что раз в тот момент видимость была идеальная, то и по возвращении все будет выглядеть так же, поэтому удивился и возмутился, когда увидел, что теперь в этом месте все окутано туманом. Кажется поразительным, что после двадцати лет, проведенных на флоте, встречаясь с ветрами и сталкиваясь с различными капризами погоды, он напрочь забыл о таком элементарном явлении природы, как туман.

И в свой поход к полюсу он выступил значительно позже Амундсена, что вынудило его столкнуться с куда более низкими температурами, чем его соперник.
Амундсен размечал склады флажками на палках через каждый определенный промежуток пути, далеко отнесенные склады отмечались особенно тщательно так, чтобы при сворачивании с курса экспедиция должна была увидеть опознавательный знак, показывающий направление к спасительному складу. Как результат, Скотту на обратном пути потребовалось потерять много драгоценного времени, разыскивая склады, на которых было очень мало продуктов и топлива.

9 марта они достигли места, которое должно было стать их спасением – склада у горы Хувер. По словам Скотта, это оказалось слабым утешением. Запасов недостаточно. Я не знаю, кого винить – но щедрости и разума не хватило.

Интересно, кого может винить начальник экспедиции в таком составе жизненно важных продуктов на складах?
Теперь о питании, в то время не было еще таких детальных исследований о витаминах, но Амундсен очень внимательно отнесся и к своему опыту, и к опыту других полярников. В результате продуманности его действий, он смог не допустить цинги, используя арктическую морошку, и свежее мясо тюленей (для людей и собак). Позднее, анализ его рациона показал, что его люди получали больше ккал при меньшей нагрузке, что и позволило им лучше выносить тяготы климата.
А эта выдержка для тех, кто все время мерзнет, может, вам просто не хватает витаминов? ;)

Но никто не жаловался на холод, а это значило, что питаются они нормально и витамина С в их еде достаточно.

И, наконец, долгожданная и заслуженная награда! Южный полюс покорен Амундсеном!

Как впоследствии заметил Амундсен в своем забавном ровном стиле, который он приберегал для значимых событий, тот момент, каким бы коротким он ни был, конечно, останется в памяти всех, кто там был. Но в таких местах быстро отучаешься от продолжительных церемоний – чем короче, тем лучше.

Как же посмотрело на это открытие мировое сообщество и, в первую очередь, англичане?

Для британской публики человек, выбравший не самый трудный способ, был «слишком уж умен» и считался не столько героем, сколько плутом.

А героем для них навсегда остался человек, погубивший себя и других из-за плохой организации, бессмысленных приказов и, в конце концов, по собственной неоднократной глупости.
Скотт не был лидером, он не мог вести за собой команду. Чтобы сохранить формальное лидерство, он предпочел выбирать состав экспедиции из младших по званию офицеров, а не из людей, имеющих опыт полярных путешествий. Привычка к строгому следованию инструкциям убивает инициативу, в то время как она необходима в экстремальных ситуациях. Скотта и его спутников могла бы спасти вышедшая навстречу собачья упряжка, но сумбурные и запутанные распоряжения на этот счет и привычка строго повиноваться приказам лишили его этой возможности. Впрочем, он сам был готов погибнуть как герой, в романтическом ореоле. Вернись он живым, и его ждало бы расследование причин провала экспедиции и гибели людей, а в результате этого вскрылись бы нелицеприятные факты. Больше всего мне было жаль капитана Оутса, который обладал и знаниями, и свежим умом, и давно разочаровался в своем начальнике, но подчинение армейской дисциплине и боязнь обвинения в трусости или слабости не позволило ему отказаться от этого смертельного похода.
А после трагического результата экспедиции, Скотта окружил ореол мученика, а на Амундсена возложили ответственность за устроенную гонку, и за "постигшее Скотта разочарование на финише, которое лишило его моральных сил и сделало невозможным возвращение назад".