4

В 1990 году исламский террорист Эль-Саид Нуссар застрелил в Нью-Йорке лидера еврейского подполья Меира Кахане, а через три года спланировал и организовал взрыв на подземной парковке Всемирного торгового центра. Причём — из тюрьмы. Нуссар надеялся, что башни-близнецы рухнут, однако в 1993 году они устояли. Тем не менее при взрыве пострадали больше тысячи человек, шестеро — погибли. Закрывать глаза на террористическую угрозу со стороны исламских экстремистов, как и на само их присутствие на американской земле, в Штатах уже не могли. Нуссара приговорили к пожизненному заключению, а на его семью легло несмываемое клеймо "родственников убийцы".

Зак Ибрагим, автор этой книги, — сын Эль-Саида Нуссара, человек, которого с детства готовили к религиозной войне. Однако мальчик выбрал другую судьбу. Как это произошло, он рассказывает на страницах своего документального романа. Их не так уж много — всего 144, но событий здесь не на одну книгу хватит. В начале мы знакомимся с шестилетним ребёнком — затаив дыхание, он слушает, как отец читает Коран. В конце видим мужчину, для которого "люди важнее богов" и нет другой религии, кроме любви, принятия и сострадания. Между ними одинокое детство, насмешки и издевательства одноклассников, голодные вечера в съёмных квартирах, переезды из одного "плохого" района в другой, жизнь в чужой стране с отчимом-тираном и возвращение в Америку. Путь, пройдя который, трудно не озлобиться и не потерять себя. Однако в истории Зака нет ни жалоб на тяжкую долю, ни стенаний на тему вселенской несправедливости. Как нет и велеречивых рассуждений о добре, пафосных призывов к миру и прочего слезоточивого мусора.

"Сын террориста" — простая и честная книга. Не прибегая к литературным изыскам, не впадая в философское пустословие, Зак Ибрагим наблюдает за собственным взрослением. Выделяет отправные точки, заостряет внимание на пороговых моментах и постепенно превращает "штрихи к портрету" в объективную картину реальности. Он пишет о мире, где зарождается и расцветает эпоха большого террора, и о себе, невольно оказавшемся в эпицентре этого процесса. Он не понаслышке знает, что в семьях религиозных фанатиков ненависти обучают с раннего детства, пользуясь тем, что ребёнок изначально доверяет опыту родителей. Ежедневно повторяемые отцом утверждения "Париж — столица Франции" и "все евреи — исчадия ада" в детском восприятии становятся равнозначными фактами, а невозможность поговорить людьми, думающими иначе, не даёт поставить эти факты под сомнение. "Фанатизм по-своему идеален в своем извращенном совершенстве, — пишет Зак Ибрагим. — Я никогда не мог подобраться к другим людям достаточно близко, чтобы понять, стоит ли их на самом деле бояться". А между тем именно люди, непохожие на нас, помогают освободиться от догм и осознать, что они работают "только в том случае, если ты никогда не выходишь за дверь".

Герою этой истории удалось преодолеть страх перед закрытой дверью. Его история ещё раз подтверждает, что человек сам творит свою судьбу и сам же за неё отвечает. Когда отец теряет путь к свету и шагает во тьму, сын не обязан слепо следовать по его стопам. Выбор есть у каждого и каждый имеет право им воспользоваться. В конце концов, в мире достаточно вещей, ради которых стоит отказаться от насилия.

"Мы со свистом несемся на скорости 60 миль в час, и меня терзают одновременно три мысли: 1) не свалятся ли с меня ботинки? 2) если меня стошнит, то куда все это полетит — вверх или вниз? и 3) почему никто из взрослых в моем детстве ни разу не оторвался на секунду от поучений, кого и за что я должен ненавидеть, чтобы рассказать мне, что американские горки — это самая клевая вещь на свете?"