5 Обратная сторона красоты и немного астрологии

В "Цветах" стало явью всё то, что собиралось ею стать в "Маске". Эта книга, как и прочие труды Мисимы, есть искусно созданный и проработанный мир Скорпиона, - мир смерти, яда, сексуального и запредельного, плутонического. Мир, мечтающий о смерти о красоте, и, одновременно с этим, разлагающий её: Венера, будучи символом красоты, попадая в этот Мир, становится разрушительной, болезненной, смертоносной, недостижимой, ибо Скорпион есть знак её падения. Тема этой самой, воспетой греками, мальчишеской Красоты в "Цветах", будто разоблачает тени и вскрывает яды, созданные её влиянием на мир, как-будто, в продолжении темы, прочитанного мною ранее, романа "Линии Красоты" Холлингхерста, где красота проявлялась в её Львиной помпезности и в тонком аристократизме.
На протяжении всей книги, над читателем как будто "повис" едва уловимый аккорд опасности и неизбежного фатума, падения. Это выразилось в лейтмотиве с пожарными машинами, периодически дающими о себе знать включенными сиренами, спешащими на пожар, "где то там, далеко", как будто в другом мире, которые являлись занавесом, опускающимся на сцену, в конце акта. Эта неброская деталь как будто напоминает, что опасность краха рядом, она слышна, и она окружает героя. И вот, на страницах последней главы, Ютян наконец-таки становится очевидцем реального пожара, который, что может быть символично, сжигал увеселительное заведение, и таким образом подводил черту под финальной развязкой книги. Также символично пожар отсылает меня к "Золотому храму", написанному уже спустя три года после "Цветов", однако мною прочитанному раньше. Там сожжение - это единственный символический способ героя соединения с запредельным и пугающим.

По мере погружения героя в жизнь скрытой гомосексуальной субкультуры, со своей территорией и своими канонами, в его сознании стирается и пересекается грань между самонаслаждением, эротизмом, чувственными желаниями сексуальной природы, и совершенной вульгарностью, отравленными иллюзиями, порабощением себя и своих "ухажеров". И эту картину передаёт в романе мать Ютяна, которая могла простить всё, кроме вульгарности, и которой пришлось увидеть эту субкультуру "со стороны" . Очарование героя становится ядом, обнажая в каждом персонаже их глубинную пустоту и уродство, но при этом, как будто мстит самому его обладателю, напоминая ему о том, что оно не принадлежит никому одному и расплатой будет невозможность полюбить не только женщин, но и, по большому счету, никого.

Личность писателя, который решил заключить сделку с Ютяном, - это собирательный образ всех тех, кто тщетно пытается прийти к красоте посредством познания и одного только Логоса, подобно войну, надеющемуся поймать Единорога, но, тем самым, отдаляя эту красоту от себя и делая её недоступной. Таким образом, Юити стал для него не просто инструментам в его руках, но и тем самым "золотом", которое было так ему необходимо для собственного алхимического преображения. Отношения между героем и писателем - это непростое взаимодействие двух противоположных сил, которые были друг другу так чужды, и которые так в друг друге нуждались, потому что, по большому счету, составляли одну и ту же сущность. "Прекрасная природа и уродливый дух"

Роман примечателен тем, что все герои в нём могут как вызвать симпатии, так и стать воплощением откровенного уродства, ведь плутонический яд героя убивает их и свою душу постоянными терзаниями. Книга просто изобилует всевозможными, интересными для глубинной символической и архетипо-психологической интерпретации, сюжетами и тонкими отношениями, которыми переплетаются жизни персонажей.