Больше рецензий

kopi

Эксперт

Эксперт Лайвлиба

8 апреля 2016 г. 00:41

85

3 «Извините» («сумимасэн») с японского переводится как «мне нет прощения»

Отнесусь осторожно-"нейтрально". Проделан "труд собирательства" немалый. Но "звездочка"-понравилось- выглядит все-же странновато.
Из достоинств литературных- запоминающийся лаконизм :-Демокрит.."понюхал горячие лепешки,что продлило жизнь на три дня";Буссенар -"заморил себя голодом,отослав друзьям приглашения на похороны"; Дадзай Осаму- "...собирался умереть,но подарили кимоно....подожду до лета";К.Кариотакис-"..не советую топиться тем,кто умеет плавать"; Кусака Еко(Кавасаки Сумико)- "...Прослушав 4 симфонию Брамса, решила, что Касуки Еко больше жить не будет".
Из недостатков: вряд ли стоит начинать характеристику Сергея Есенина со строк: "Прожил короткую,беспутную жизнь; много пил,дебоширил,водил дружбу с отбросами общества и чекистским начальством". Автор же не торопится утверждать, что пьющие и водящие дружбу "с отбросами общества" зачисленные в тот же мартиролог Яна Дягилева , Турбина Ника и Александр Башлачев, кубинец Аренас или американец Ривз Маккаллерс и многие прочие-прожили "беспутную"жизнь? Не нужно ДИКТОВАТЬ . А если бы Есенин "водил дружбу" не с начальством, а с простыми чекистами?
Впрочем, тема подхвачена даже "Медицинской газетой"(туда ей и дорога-Теме): № 41 от 5 июня 2009г.;

P.S. "Суицид как принцип жизни"... Мартиролог японских литераторов-суицидентов всего за 100-летний период выглядит весьма впечатляюще. Вероятно, можно упрекнуть автора в некоторой тенденциозности выбора имен и судеб, но тот факт, что трое из наиболее известных европейцу японских литераторов - Р.Акутагава, Я.Кавабата и Ю.Мисима совершили суицид, неоспорим и в какой-то степени показателен...
Не ищите патологию там,где ее нет
....Драматическим (для европейца) флером непреложной смерти проникнуто всё бытие японцев. Даже обыкновенное «извините» («сумимасэн») с японского языка переводится буквально как «мне нет прощения», и эта коннотация все-таки стоит гораздо ближе к суициду, чем наше «простите», лишенное такого драматизма.