4 И никакой Надежды нет

Из моего рассказа может сложиться впечатление, что наш мир движется от плохого к очень плохому, живут в нем какие-то калеки и уродцы — и никакой надежды нет. (С)

Цукербрины - это неровное одеяло в технике пэчворк; лоскуты, кажется, откромсаны от прежних произведений В.О. Так, например, со Шлемом Ужаса Цукербринов роднит идея об иллюзии выбора. Каждый наш выбор - навязан нам так тонко и уместно, что мы и не понимаем, что делаем его давно не по собственной воле. Картина антиутопичного будущего отдаленно напоминает СНАФФ. Мир иллюзий и блаженного Ничто, наверченного на оси дзэна, мелькал уже и в Чапаеве и Пустоте. Язвительный, резкий и грубый Пелевин. Читаешь книгу, и сквозь строки тысячами опаляющих солнц сияет "ВСЁ ПЛОХО", или, как я любила говорить в пору своей депрессивной юности, "Жить страшно, больно и унизительно". А по Пелевину, ещё и безнадежно, потому что

Мир вливает в тебя свой гнойный тысячелетний яд, делающий тебя виновным перед тем самым миром, который его в тебя влил.

И вдруг включается проповедник-mode, говорящий голосом Макса Фрая (неожиданно! так и чувствуешь, что сейчас герои начнут уплетать пирожки, запивая их камрой и гордо неся магический бред):

Человек! Не нравится то, что вокруг? Желаешь жить среди нормальных людей? Стань таким, каким хочешь видеть других. Только не притворяйся на пять минут, не хитри — а действительно стань. Миру не останется ничего, кроме как последовать за тобой. Это и есть магия...

И вот вам совет Киклопа: если вы заметили вокруг себя мир, который совсем вам не нравится, вспомните, что вы сделали, чтобы в него попасть. Может быть, вы даже не военный преступник, а просто слишком часто смотрите френдленту или телевизор. Тогда из всех привычек достаточно изменить только эту.

Медленный, но самый надежный способ перемещения в счастливые миры описан во всех древних книгах — в той их части, которая посвящена, сорри за банальность, заповедям. Они, в общем, везде одни и те же, эти техники правильной жизни. И жить по заповедям очень непросто («не лги, не убий, не укради» и так далее ведь относится не только к физическим проявлениям, но и к состояниям ума).

И внезапно закрадывается неприятная мысль, что весь неровный сюжет наскоро наляпан ради вот этих проповеднических вбросов (или выбросов). Каждый герой введен в повествование, каждое событие описано только ради этого морализаторского брюзжания и авторских инсайтов. Пару раз было смешно, но не на ха-ха, а на, типа, понимающее кхе-кхе. Так что моё существование в свете божественных очей трёх цукербринов было унылым и разочаровывающим, к сожалению. То ли деревья раньше были выше, трава зеленее, солнце ярче, я моложе, Пелевин задорнее, то ли я придираюсь и вообще... потеряла нюх на эти ваши постмодернизмы. И ведь не откажешь автору в невероятной наблюдательности и владении словом, но почему-то я ждала... большего, как, бывает, учителя завышают планку, оценивая работы вечных отличников. И впервые, читая Пелевина, я испытала то, что никогда не испытывала, читая его же раньше, - невероятную скуку.