4.5 Бремя побежденности

Эта пьеса опустошительно безжалостна. Эта пьеса невыносимо вневременна. Я не знаю, смогла бы я когда-нибудь увидеть её на сцене, потому что это немыслимо больно.
Солдат, вернувшийся с войны, даже не с войны, а из заключения после её окончания, который не может найти даже крупицы своей прошлой жизни, которому отказывают в надежде на будущую... Это пронзает мгновенно, и оставляет комок в груди. Это не может оставить равнодушной меня, даже несмотря на то, что солдат этот - немец, и вернулся он из советского плена после окончания Второй Мировой. Для читающей меня дело оказалось совсем не в том, за какую армию он воевал, дело просто в том, что он человек, который оказался за дверями... За всеми в жизни дверями сразу, выкинутым на свалку. А вокруг, за закрытыми от него накрепко дверями, живут своей нормальной жизнью люди, которые в той войне с оружием не воевали, которые лично к нему неприязни не питают, люди, которым просто сейчас не до него с его проблемами... Разные люди - веселые, богатые, занятые, деловые, уверенные в себе, невозмутимые. Люди, которым всё равно.
Наверняка, так встречают солдат именно побежденной армии. Победителей ждут почести, признание, заслуженные награды. Побежденных стараются не замечать. Это ведь так стыдно - быть побежденным...? А разве ответственность за поражение должны нести солдаты? В теории, конечно, нет. За поражения отвечают политики и военноначальники. Но на деле - бремя побежденности несут на себе как раз рядовые. Те, кто и выбирать-то не имел возможности. Впрочем, кто обещал справедливость?
Немцы много об этом писали. Это есть у Генриха Бёлля, этим пронизаны пьесы Леонгарда Франка. Так что тема не нова, и не потому эта пьеса так сильно задевает. Здесь другое. Есть в ней что-то, благодаря чему от этого солдата в дурацких противогазных очках совсем нелегко отмахнуться. Наверное, как раз то, что тема для автора - безусловно, личная. И Бэкманн это во многом Борхерт. Где-то тут, в недавно прочитанном, мне попалась мысль о том, что книга - это такой способ оставить свой след на земле. Просто способ для автора преодолеть одиночество и найти собеседника. Так вот, у Борхерта, и у его Бэкманна, такой собеседник теперь есть. Это я.
- И не надо идти по дороге к Эльбе, даже если она кажется самой освещенной и простой. Не надо вниз. Пожалуйста, попытайся еще, Бэкманн!
Пьеса метафорична, в ней немало сильных фраз. Наверное, она будет весьма ярко восприниматься на сцене. Но вот я, пожалуй, отчасти понимаю автора, который назвал её

Пьеса, которую не поставит ни один театр, и не захочет смотреть ни один зритель.

Зритель, возможно, и захочет её посмотреть, а вот сможет ли пойти на этот спектакль читатель, я не уверена. Очень больно. Кровоточит...