5 Мозаика, которой можно любоваться бесконечно

Эта книга напомнила мне об изучении древнегреческого языка в университете. Древнегреческий язык очень неспешный. Можно разбирать несколько длинных предложений, очень долго разбирать, и узнать, по сути, лишь о том, что кто-то куда-то отправился, но зато со всеми деталями грамматических значений, оттенков действия и прочих существенных взаимосвязей и сплетений. "Сарантийская мозаика" устроена примерно также, и я могу только благодарить Лайвлиб за то, что существуют книжные игры. Потому что иначе я бы вполне могла бы (особенно после первой части, которая, по сути, представляет собой лишь медленный пролог, расстановку фигур) бросить чтение на полпути. А все самое интересное как раз в конце, большая часть событий сконцентрирована во второй половине второго тома, где приходит в действие всё то, что автор тщательно готовил на протяжении предыдущих полутора томов. И, пожалуй даже, если бы разбег не был столь медленным и протяженным, эффект от окончания не был таким ошеломляющим, потрясающим, восхитительным.

Изначально я начала читать "Сарантийскую мозаику", потому что мне было интересно познакомиться с фэнтези, написанном на материале истории Византии. Обычные исторические романы я не очень люблю (во многом потому, что заранее известно, чем дело кончится), а вот та смесь истории и фантастики, которую предлагает читателю Кей, показалась очень удачной: в описаниях государств и некоторых персонажей угадываются реальные параллели, но мир устроен чуть-чуть иначе. Впрочем, он не так уж сильно отличается от нашего в смысле присутствия магии - она здесь есть, скорее, как тень неведомого в жизни обычных людей, "полумир", таинственные огни, мерцающие на улицах Сарантия, алхимия, древняя роща, посвященная языческому богу... Местная утонченная разновидность алхимии - механические птицы, обладающие человеческой душой, и ведущие мысленные беседы с хозяином. Может быть, если бы наш мир похож по такому пути развития, по пути других религий и других наук, люди действительно знали бы подобные изобретения.

Хотя главным героем дилогии вроде бы является мозаичник Кай Криспин, призванный в столицу империи, Сарантий, чтобы создать мозаику, которая должна украсить главное городское святилище. Но его судьба сплетается с историями множества других героев - воинов, архитекторов, возниц и танцовщиц, императоров и императриц, лекарей и шпионов. И нужно быть готовым к тому, что при чтении придется держать в голове множество сюжетных линий, поскольку в каждой главе будут появляться сразу несколько историй. Но такая композиция вовсе не выглядит хаотичной, чем дальше, тем яснее становится стоящий за ней авторский замысел.

Да, иногда читать было сложно, особенно поначалу, но несколько сцен из второго тома полностью оправдали затраты времени, стали просто потрясающим впечатлением. Это сцена гонок с участием раненого возницы Скортия на ипподроме (гонки колесниц - главное развлечение Сарантия, и даже больше чем развлечение, и автор описывает состязания так, что даже мне, ничего не понимающей в тактике гонок, не оторваться от книги); и заговор против императора, в котором император и императрица до последнего пытаются выжить, сохранить честь, утвердить свое видение мира; это завершение истории мозаичника Криспина, то, как он завершает работу, уже зная, что она будет разрушена. Несколько сюжетных линий достигают высшей точки почти одновременно, и получается оглушительно звучащий, но при этом невероятно красивый, гармоничный аккорд. Одна из самых красивых сцен - описание мозаики в финале, но оно не единственное - на всем протяжении книги разворачивается множество таких картин, изображений людей, пустынь и лесов, города и дельфинов, и снова людей. Сама книга подобна мозаике, которой можно любоваться бесконечно.