2 Одна маленькая, но гордая птичка

Странные ощущения от этой книги. Бывает так у хозяйки: вычитала рецепт, купила дорогих продуктов, вроде бы сделала всё правильно, а в итоге – невкусно. Пирог то ли не пропёкся, то ли сгорел, то ли просто мастерства не хватило справиться с задачей. А может, просто гостям не угодишь, привередничают, видите ли. Ешьте, что дают!
Набор для интересной, даже захватывающей, истории здесь что надо: два чуть ли не диких острова в океане, где люди занимаются ловлей омаров, соперничают и воюют друг с другом, уже один антураж чего стоит! Кажется, тут явно была претензия на что-то эпическое. Здесь и упоминание истории этих островов, с приездом рабочих-эмигрантов и с последствиями этих приездов в виде ребятишек. На одном острове со светлыми волосами (потомки шведов), на другом – с тёмными (потомки итальянцев). Здесь и гибель моряков, вышедших в море на лов омаров. И упоминания омаровых войн. И бедная почти сиротка, нашедшая своё счастье, за которое ещё предстоит побороться. И странные дети от близкородственных браков, население-то почти не меняется. И таинственный дом на возвышении, в котором хозяева появляются только на летний период. И старик-хозяин этого дома, почти патриарх, которого и боятся, и уважают, а может, скорее ненавидят. И даже коварный герой-искуситель тоже есть.
Всё это богатство набрано писательницей словно из книг и фильмов разных эпох, многое кажется смутно знакомым. Набрано, как ребёнок собирает красивые камешки: кучка большая, а что дальше с этим делать?
Все эти сюжетные ходы так и не развернулись по-настоящему интересно. Ну, были рабочие из других стран. Через пару абзацев их уже нет, как не было. Ну, умер кто-то. Подумаешь, такова жизнь на этих островах. Ну и что, что осталось семеро детей. Это почти как трава: что-то затоптали, так новая вырастет… Ну, родился неполноценный малыш, ну, разъехались с мужем в разные стороны. Ещё такие же будут здесь рождаться.
Как умудрилась писательница так написать о стольких трагедиях, я даже и не знаю. К ним остаёшься совершенно равнодушным, что бы ни происходило. Всё упомянуто вскользь, ни к кому не успеваешь привязаться, не то чтобы полюбить.
Никого не жалко, нигде не грустно и не смешно. И неинтересно.
Всё ждёшь, когда же начнёт что-то настоящее происходить, чтобы проникнуться. Но нет. Всё так же тянется довольно нудно, как и вся жизнь на этих островах. Один день похож на другой, один год – на год.
Везде намёки: «ты другая, Рут», везде какие-то обещания, что вот-вот начнёт наконец что-то меняться в сюжете, в характерах. Ты как будто обходишь эти острова, скучные на самом деле, идёшь, идёшь, бац – опять уже берег океана, а впереди лишь вода.
Где те крепкие мужчины, которым как бы (лучше даже «кагбэ») посвящён этот роман? Правда жизни, нечего романтизьм разводить: вот они, в баре, с грязными руками, воняющие потом и рыбой. Не, ну а чё, какие претензии, не с маникюром же омаров ловить. Крестьяне моря, которые дальше собственной лодки знать ничего не хотят. Это вам не какие-то капитаны в белых фуражках.
Язык – это отдельная песня.

«А миссис Поммерой…От её красоты содрогался безмолвный воздух, окутывавший её».

Я готова была простить такое, в надежде, что это будет похоже на некую легенду, что-то такое от викингов, что ли… Но нет. Не срослось. Стоит отметить, что миссис Поммерой на похоронах собственного мужа.
Когда же встречаются образцово-показательные беседы вроде этой, то прекращаешь злобствовать из-за попыток красивости:

- Эта Опал не очень умная.
- Зато буфера у неё здоровенные.
- Ну, это ей повезло.
-Это малышу Эдди повезло. И откуда у неё такие буфера? Ведь ей всего семнадцать!

Малыш Эдди – это ребёнок 17-летней Опал, а разговаривают о её богатствах свекровь и соседка тоже семнадцати лет.
В одном только абзаце фигурирует, например, в разных вариациях «ржавый»: «оранжево-ржавая россыпь орудий труда», «ржавел большущий токарный станок», «стоял ржавый и унылый во мху», «расползлись, словно удавы, ржавые полосы».
Гимн переводчику:

«Рут прошла через кухню и поцеловала миссис Поммерой в щёку, которая взяла её руку и несколько секунд подержала».

Полный апофегей великой любви главной героини к объекту великой страсти, которого она видела два раза в жизни, наступает во время чужой свадьбы. На последних страницах. Героиня – что? Правильно, она напилась. Вы же знакомы с правдой/прозой жизни? Затем она взяла дело в свои руки. Вот, собственно, и всё. Да, великая история, претендующая на историко-романтический эпос, закончилась ничем. Зато в ней есть эпилог, где нам расскажут, что было потом, через несколько лет. Как одна маленькая, но гордая птичка сделала то, что веками не удавалось крепким мужчинам.
Да, господа, капитализм – это вам не тяп-ляп. Он такой. Прибыль прежде всего. Монтекки и Капулетти конца века 20-го примиряются благодаря ей - не любви! – прибыли! И тут наступает всеобщее счастье и благоденствие, к которому приводит не какой-нибудь вам Моисей, а маленькая хрупкая женщина, причём оба острова сразу.

Источник