Последнюю неделю я ходила, читала, думала, ворчала, снова читала, думала и злилась... Потом все же додумалась до некоторых важных выводов, успокоилась, и решила поделиться своими соображениями не только с любимым советчиком, но и некоторыми моими друзьями, которые явно удивились отсутствию моей оценки у этого знаменитого классического роман.

Оценки нет по очень личной причине. Этот роман напомнил мне сразу три произведения - роман "Парижские тайны" Эжена Сю, роман Арчибальда Кронина "Звезды смотрят вниз" и фильм Марко Феррери "Большая жратва". Причем все три - своими разными составляющими.
Золя, как и Эжен Сю, дотошно описывает разнообразные проявления человеческого уродства, гниения, морального убожества и людского скотства. Бесконечные голые зады, отвисшие груди, адский труд, зловонные испарения, горбы, костыли, скотские совокупления... Наверное, меня должно пронизать сочувствие к этим людям, но нет. Не получается. Мало того, Этьен и Катрина по задумке автора, видимо, должны представлять собой романтичную пару, а для меня они - те самые тупые животные, которые тянут лямку, не размышляя. Самолюбование Этьена - вообще за гранью моего понимания. Представляю, какого рода "профсоюзный лидер" получится из него в итоге... :(( Похоже, именно такой, который описан в романе "Рафферти".
Кроме того, развитие сюжета было для меня абсолютно предсказуемым, что, скорее всего, не вина автора, а проблема моей начитанности, но тоже не прибавляло интереса к книге.
Надо сказать, что меня особенно задело то, что два этих французских писателя (в отличие от того же Горького, у которого тоже не самый цвет общества зачастую описывается) смотрят на углекопов, на всю эту шахту - свысока и в белых перчатках. Мы - такие умные и просвященные, снисходим до самого дна, чтобы показать всем вам пороки и язвы этих людей. Причем именно в этом стиле. Не пороки нашего общества, а пороки той среды... Золя кричит о том, как ужасно живут углекопы, о том, как виноваты в этом богачи и правительство, а себя технично оставляет за скобками. Горькому, возможно, было легче, как выходцу из низов, но как тогда объяснить тогда позицию других русских классиков, сила которых всегда была в сочувствии и сопереживании, а не в препарировании?
Вторая мысль, которая объясняет отсутствие моей оценки этой книге, оформилась у меня в период ворчания уже после прочтения романа, и натолкнул меня на неё Петр Вайль с его "Гением места". В главе о Флоренции и Маккиавелли он говорит о своем герое следующее: "Макиавелли отлично разбирался в психологии массы, но явно терялся перед поведением индивидуума, досадуя на то, что оно так сложно и непредсказуемо: «Кто не хочет вступить на путь добра, должен пойти по пути зла. Но люди идут по каким-то средним дорожкам, самым вредным, потому что не умеют быть ни совсем хорошими, ни совсем дурными…»
Люди — разные, и ученому об этом никогда не догадаться. Люди слабы, жалки и несовершенны. Они поддаются учету и анализу в военном строю, в цеху, в соборе — в сообществе. Как только они прячутся в комнату и погружаются в семейный быт, то выпадают из чертежа.
Вот тут всё и стало на место. Дело даже не в том, что у Золя чрезмерно много политики, дело в том, что его вообще не интересует человек. По крайней мере те его герои из социального дна, которых он описывает в этой книге. В романе очень много различных действий и поступков, в большинстве своем - отвратительных, описана масса событий, но при этом практически нет развития героев, их мыслей, обоснования их действий, а если и есть (у Этьена), то они довольно схематичны, слабо оправданы, и сопереживания не вызывают. Катрина же, как и другие персонажи, действуют абсолютно как скоты, не осознавая совершенного, и не обдумывая последствий.
Или здесь снова мы встречаемся с высокомерием автора?
Его последователь, Арчибальд Кронин, который описывал социальную драму шахтеров уже в середине ХХ века, гораздо глубже погружается во внутренний мир своих героев, хотя все равно пытается посмотреть не на каждого из них в отдельности, а на социальную проблему в целом, и тоже вызывает у меня мало сочувствия. Потому что им обоим в этих романах важнее социальный посыл, общественный пафос, а не конкретный человек, с его сомнениями и терзаниями.
Словом, как я теперь твердо могу сформулировать, мне гораздо более интересен герой не в тот момент, когда он трудится в забое, стоит в строю или выкрикивает лозунги на площадях. Мне интересен он в семейном быту, в отношениях с другими людьми, в личных конфликтах и при решении возникающих перед ним индивидуальных проблем. В полюсах публичное/частное - мои литературные пристрастия ближе к частному...
Ну и третье. Когда-то в юности я посмотрела шокирующий и потрясающий фильм Марко Феррери "Большая жратва". Этот фильм - безусловный шедевр, очень сильный и безусловно отталкивающий. Назвать его своим любимым, или сказать, что он мне очень нравится - я никогда не смогу. Слишком много в нем отвратительного и неприятного. Но если бы я ставила ему оценку, я бы поставила только пять звезд. Словом, если бы Золя не представился мне таким отстраненным описателем в белых перчатках, книга была бы достойна высокой оценки. А так - это просто не моя литература.