Больше рецензий

sarcastronaut

Эксперт

Эксперт Лайвлиба

13 февраля 2016 г. 23:15

45

4

“For a Russian, you’re so whiny about the weather.”
“I am low-quality Russian.”

Как и в своем дебютном романе The Imperfectionists , Рахман плевать хотел на традиционную структуру: там история загибающейся газетенки подавалась через обособленные рассказы, складывающиеся в общую картину, здесь автор с той же конечной целью жонглирует тремя фрагментами из жизни героини Тули (Матильды) Зильберберг, по одному на десятилетие. Мы впервые встречаем ее в захудалом книжном магазинчике в приграничном Уэльсе в возрасте тридцати лет и вместе с ней оглядываемся на богатое прошлое, которое Тули представляется возможность переосмыслить с учетом обретенного опыта.

Как и положено человеку с фамилией Зильберберг, она - вечный скиталец, и Рахман намеренно держит читателя в неведении относительно причин, по которым в десять лет она то и дело перебирается из страны в страну вместе с отцом-одиночкой, а в двадцать - бродит по нью-йоркским улицам, называя домом квартиру престарелого русского эмигранта-интеллектуала. Вместе с ней через декады прыгают персонажи на подпевках, которые являют собой, на мой взгляд, главное сокровище книги, заставляющее переворачивать страницы, даже несмотря на периодически тлеющее раздражение от авторских недомолвок. Эксцентричная Сара, загадочный Венн и самый важный из них - пресловутый эмигрант-пенсионер Хамфри Острополер, который бесконечно обаятельно коверкает английский, выдает одну запоминающуюся реплику за другой (“You are ten years old, and you not read Oswald Spengler? How this is possible?”) и постоянно открывается с новых неожиданных сторон.

Это, кстати, характерно для всех второстепенных обитателей книжки: глазами трех Матильд мы зачастую видим три версии одних и тех же людей, каждая из которых принадлежит определенному времени и воспринимается главной героиней через линзы определенного опыта. Пожалуй, именно в этом и заключается смысл книги: все мы - непрестанно движущиеся частицы в непрестанно вращающейся системе координат, которые в своих суждениях испытывают болезненную зависимость от исторического контекста. Но даже если вынести за скобки высокий вопрос глубинной начинки, второй роман Тома Рахмана в первую очередь являет собой крайне аппетитное и стройно склеенное произведение, которое тает на языке.