4

Коль скоро задача второго тома трилогии определяется, в общем и целом, как раскрытие тем и характеров, заявленных в первой части, то приходит на ум красивое сравнение первого тома с бутоном, содержащим основную идею в простой и лаконичной «притчевой» формулировке; второго – с цветком, неожиданным по размеру и виду, добавляющим красок и глубины, предлагающим разнообразные перспективы в зависимости от точки зрения, и вместе с тем преходящим, дабы уступить дорогу вызревшему плоду – выводу и уроку в томе третьем. Если Варваре Еналь вздумается писать тетралогию, моя удачная метафора пойдёт насмарку, но пока что история складывается примерно в этом духе. Временами даже возникало ощущение, что автор специально ответила на кое-что из моего ворчания в рецензии на первую книгу серии, правда, подкинув для него некоторые другие поводы.
Для начала, из логических нестыковок в объяснении постапокалиптического мироустройства Еналь выкрутилась легко. Оказывается, всё это, известное героям и читателю со слов учителей-андроидов на станции Моаг, просто-напросто неправда. Во-первых, у роботов устаревшие программы, в которых не учтены новейшие события, в частности, ещё одна война и последовавшие за ней расслоение общества, бунты, инопланетное вторжение и порабощение остатков человечества. Во-вторых, судя по всему, эти программы изначально предлагали несколько «отполированную» версию. Случай проверить её на собственной шкуре вынужденно представляется Фёдору и Таис, в то время как Эмма и Коля остаются защищать свой космический дом от электронных вражеских шпионов, уничтожающих и нянек-лонов, и учителей-донов, и Мартина, к которому уже успеешь привязаться, даром что он всего лишь бортовой компьютер, и живых, настоящих детей, заменяя их клонами-биороботами.
Итак, война против машин принимает новый оборот. Противник теперь – ни много ни мало цивилизация роботов, которая захватывает одну планету за другой и вот добралась до матушки-Земли. Мотивация этого высокоорганизованного искусственного интеллекта остаётся под вопросом. Понятно, что изначально их кто-то создал, но с какой целью и что случилось с создателями – не уточняется. Вероятно, эти франкенштейны пали первыми жертвами собственного детища. Зачем, однако, детищу понадобилась вселенская власть над людьми? Как правило, стремление к господству происходит из сугубых свойств человеческой натуры, и далеко не самых достойных: алчности, эгоизма, подавленных слабостей, страхов и комплексов; логика робота, происходящая из хрестоматийных азимовских Трёх Законов, оправдывает захват правления искусственным интеллектом на том основании, что люди вредят сами себе и должны быть лишены свободы ради своего же блага. Примерно такое рассуждение проскальзывает и у Еналь, но при этом роботы-захватчики обрисованы как агрессивные и хитрые враги, прикрывающие мнимой заботой о человечестве какие-то тёмные тоталитарные замыслы, о которых никто из героев толком не имеет представления. По-видимому, женские антиутопии вообще (по крайней мере, встречавшиеся мне примеры – Майер, Коллинз, вот теперь Еналь) особо тщательной логической проработкой условий задачи не страдают, их сила в другом. Толкина, говорят, интересовали не отношения между героями, а языки да карты; зато Еналь умеет вызвать сочувствие даже к кофеварке.
Первая часть – «Мы можем жить среди людей» – была откровенно девочковой. И по композиционному построению вокруг двух героинь, и по вниманию к тематике домашнего хозяйства, и прежде всего, конечно, по изображённой радости заботы о детях. Вторая книга началась динамично и «технично» – надо думать, по части плат, серверов и виртуальных шлемов управления автора компетентно консультировали собственные отпрыски – но вот уже опять умница-программистка Эмма, у которой и сражаться на лазерных мечах получилось очень неплохо, думает, что убираться в каюте, рисовать с младшей сестрой и ухаживать за грудными младенцами ей нравится гораздо больше. И главная надежда на Таис и Фёдора состоит в том, что у них могут быть дети. А подчиняющиеся роботам люди с чипами в затылках детей иметь не могут, и потому они «совсем бесполезны». Хотя надо сказать, что женский домашний труд в отсутствие электронных помощников, и недосып, и детские капризы, и бесконечные уборка, стирка и мытьё с ужасающе недолговечными результатами, показаны на этот раз без прикрас и довольно правдоподобно. И далеко не все девочки, кстати, готовы заниматься этим. Зато парни, если надо, могут и покормить, и подгузник поменять, нисколько не считая это зазорным для собственной мужественности. Это, безусловно, хороший и полезный пример на будущее юным читателям, равно как и некоторые педагогические приёмчики явно, опять же, из личного авторского опыта, вроде того, что провинившегося ребёнка надо закрывать в ванной, потому что самое главное там можно сделать – попить и пописать, но развлечься нечем, вот и придётся сидеть и осознавать своё дурное поведение.
Что касается линии с «фриками» как метафоры тёмной стороны личности, которую можно победить любовью, она получает несколько неожиданное развитие. Выясняется, что фрики стали на Земле предметом религиозного культа, их считают «предками, приблизившимися к богам», а перерождение в пятнадцать лет, происходящее на самом деле от отсутствия эмоциональной привязанности к кому бы то ни было, – «инициацией». Вместе с тем сами фрики оказываются не такими уж страшными и даже способными на верность и преданность тому, кого признают хозяином. Это момент неоднозначный, хотя в принципе разрешимый, главное, не начать автору самой себе противоречить. А то у неё под конец небольшая такая куча мала образовалась из электроников, аватаров, драконов и цемуков )
Да, и вот ещё что: у Еналь большая проблема с именами и названиями (не запомнить всех, капец (с)). Остров Саб (если это транскрипция английского sub – «подчинённый», то догадайся, русскоязычный читатель, об этом сам), крейсер Иминуя (упорно слышится деепричастие настоящего времени от «именовать»), мама Найда (какая-то собачья кличка, и вообще непонятно, почему после чипирования затылков имена превратились в странные прозвища, а не, скажем, в порядковый номер на рукаве), робот-мальчик Вар (сокращённое, внезапно, от Ворчун – произносится, конечно, «вАрчун», но Вар чётко ассоциируется с «варить»), инопланетяне Жак, Люк и Ник и сестра их – внезапно! – Нгака, землянин Йомен и дочь его Амалика – в общем, полная разностилица и несочетаемость. Такие вот, казалось бы, мелочи выдают непродуманность общей картины и подрывают правдоподобие.
А книга-то хорошая. Яркая, с разнообразными локациями, с динамикой, с возникающими наконец сложными вопросами, с моментами забавными и трогательными, со многими сюжетными возможностями и всё ещё живыми героями. Жду продолжения :))