4.5

Вот и закончилась вторая книга полюбившейся истории.
Такими привычными и такими родными стали эти странные люди.
Только недавно я с упоением стремительно бежала по страницам предыстории, перелистывая предшествующие поколения главных героев.
Семейная сага закончилась и теперь, да, как это ни странно, пред нами детективная история с торговлей оружием, шпионажем, контрабандой и прочим злом мира сего.
Как ни удивительно, а детектив политический… криминальный.

Я ведь ЕЁ понимаю. Правда-правда…
Израиль, евреи, арабы – это всё о наболевшем, о родном.
Тут не обошлось и без России, Казахстана, Европы, Таиланда. Да что уж… весь мир повязан в этом черном бизнесе,
Интересно, насколько долго это будет актуально?! Боюсь ответа…
И еще вопрос – насколько я в этом разбираюсь?! Нет! не так… Насколько мне интересно в этом разбираться?! Признаюсь, местами утомляет…

Но как же искусно сплетены сети. Оторваться невозможно. Утопаешь в подробностях и тонкостях, в может нарочитой чрезмерности, скрупулезности.
И опять эти невероятно живые и странные герои.
Я не верю что это выдумка автора. Просто не может быть… невероятно.
Придумать настолько достоверно, объемно, выверено, характерно. Если к событиям романа можно применить критику и ворчать о безумном, нереальном стечении обстоятельств, о слишком тесном мире, то герои… это идеально созданные люди, настоящие, ей знакомые.

Леон.
Пришлось изрядно поволноваться за этого мальчишку, мелкорослого цуцика, торчащего из-под парты, за влюбленного парня, искреннего, трогательного, слепо взрастившего первую влюбленность.
Как же я потом негодовала, видя жестокого, обособленного мужчину, одинокого волка, закрывшегося от всего мира. Этот сссучпотрах, суров и непримирим.
Радовалась, что эту «консервную банку» всё таки «вскрыли». Нашелся человек, который вытащил на свет его почерневшую душу, отогрел еще не до конца окаменевшее сердце. Оказалось он еще способен быть…

Айя.
«Кто, кто придумал тебе такое имя: имя-стон, имяболь, имя-наслаждение… Ай-я-а-а, радость моя, чудонаходка, мой глухой фотограф, мой мастер дивных рассказов, мой бритый затылок, мои грудки-наперегонки…»
Искательница приключений?! Сгусток таланта, ищущий выплеска?! Дуууура, истеричка, казахская шлюха.
Это вшивое чудо, сумасшедшая девка.
Безумный Супец, забыть тебя просто невозможно. Как хорошо, что она есть…

Две канарейки пред моими глазами, одна звучит, другая чувствует, такие разные и такие похожие. Везде и нигде. Такие заметные и растворяющиеся в толпе.
Свободно порхающие по миру, но как оказывается в… да просто клетка у них большая.
Внимательный глаз неустанно следит…

Меня всегда удивляли такие оторванные от жизни, в бытовом смысле слова, люди. Я даже порой завидую подобным искателям приключений. И дело даже не в неприхотливости и отсутствии обязательств… дело в умении вкусно жить, страстно, бурно, увлеченно.

Нет... в этом романе нет людей с среднетрамвайной внешностью, как сказала бы Владка.

Все так явно, я читала рассказы, составленные из фотографий, я чувствовала голос контртенора, я шагала след в след за странной взбалмошной девчонкой, за кенарем, загнанным в угол, по разным странам, разным культурам, любуюсь красотами и разнообразием, ужасаясь алчности и жестокости, не отпуская пристальный взгляд от волнения.

Бегу дальше. Нет, Она не отпустит.
Голос обрывается на самом интересном месте. Спешу, ничего не забыть.

"Ему нравилась ее манера рассказывать. Барышня говорила: «Интеллигентный человек принимает тебя не по одежке (одежка – вздор!), а по речи»."