0 Фантазии и конъюнктура: Татьяна Толстая построила «Легкие миры»

Новый и несколько противоречивый сборник Татьяны Толстой «Легкие миры» удивляет и радует потрясающе «вкусным» стилем и удручает общей надменностью повествования. Особенную тоску вызывает раздел под названием «С народом», собравший несколько десятков крохотных зарисовок блогового типа, каждая из которых повествует о встрече писательницы-интеллектуалки с очередным плотником-столяром-ватником. Типичное заблуждение русских интеллигентов, выражающееся в емкой формуле «я с народом» на самом деле всегда означает «я над народом», - и Татьяна Толстая не исключение из правила. Эта надменность проходит красной линией через все тексты книги и отчасти через центральную повесть, давшую название сборнику.
«Легкие миры» - главное произведение книги и – это чувствуется – подлинный плод любви. Если отбросить бытовые сатирические замечания в стиле Жванецкого, повесть превращается в прекраснодушное сентиментальное воспоминание, - в действительно легкий мир, где найдется место не только для чистосердечных дум, но даже для фантастических муз и эриний. Сюжета в произведении нет и не нужно, главным героем повествования становится утлый американский домишко, затерянный в цветах и зелени, которые с умом и вкусом растила его первая хозяйка – удивительно поэтичная, сливово-чернокожая Нора. Новая владелица - альтер-эго писательницы – не знает о ней ничего, кроме имени, но это совсем не мешает ей фантазировать и украшать образ давно не существующей женщины новыми деталями. Именно так и работает человеческая мысль, и, надо отдать должное, Толстая с удивительной точностью и чуткостью умеет превратить эту психологическую подлинность в литературный образ, добавив к чисто человеческому еще и чисто «бабское». Читатель находит под обложкой очень женственное произведение, прекрасное в своей любви к жизни, в своем ожидании чуда и в своей близости к тонким (ну, или легким, как в заголовке) мирам.
Очень и очень жаль, что сверхчувственное в книге Толстой соседствует с пошлейшими коньюнктурными зарисовками, жизни которым – год-два, не больше. Удивительно, но ни у автора, ни у издателя не возникло противоречий, когда они в одну книгу помещали чудесную Нору и утомительного Навального… Нора будет жить вечно вне зависимости от того, в какую политическую религию уверует через год ее создательница, а в многочисленных лысых и бородатых, крикливых и тихих исподтишка функционерах будут путаться школьники будущего века, как нынешние путаются в бесконечных большевиках – это при условии, что о них вообще упомянут в учебниках. Неважно, каких политических взглядов придерживается читатель, за кого голосует и какого цвета ленточку вставляет в петлицу: в любом случае, столь резкая смена полюсов – хлесткая и болезненная пощечина хорошему вкусу.
В конечном счете, «Легкие миры» Татьяны Толстой вызывают весьма противоречивые чувства: название книги оправдывает только первый блок, состоящий из замечательных бессюжетных рассказов-наблюдений и включающий главное одноименное произведение. Все остальное читать нелегко – не потому что писательница меняет стиль на публицистический – этого, конечно, не происходит, - а потому, что по контрасту с «легкими» произведениями, коньюктурные отдают еще большим свинцом. Гармония могла бы наступить, если бы издатели догадались поделить эту книгу на две и назвать вторую «Тяжелыми мирами»… Но это уже совсем другая история.

Источник