3 Жил-был один просветлённый, который хотел, чтобы все вокруг знали, какой он просветлённый, поэтому он всем вокруг рассказывал, что он просветлённый и помогал добиться просветления тем, кто жаждет достичь просветления

Книжка сошла бы в качестве юмористического эзотерического блога, если бы не позиционировалась как рассказ о выдуманной практике "учительства" одного просветлённого анонимуса. То, что практика выдуманная, легко улавливается из структуры книги, а также из эпилога, в котором автор говорит, что учительствовать бросил и ушёл бродить по миру, чтобы к нему на ранчо в Айову и правда не завалилась толпа нью-эйджеров, которые бы увидели, что всё это - лишь фантазии нашего просветлённого.

Книга строится как размышления автора на тему разных известных религиозных, мистических и философских направлений, а также развенчивание заблуждений выдуманных студентов самого начального уровня духовных поисков. Несмотря на то, что некоторых из них он представляет как "практиков с 20-летним стажем" или "всю свою взрослую жизнь посвятил буддизму", вопросы, которые задают студенты нашему гуру, показывают самый начальный уровень практики, где-то первые месяцы.

Хотя сам автор сам с собой полемизирует достаточно грамотно, и видно, что он если и не просветлённый (что бы это ни значило), то очень многое по жизни понял из всей этой современной эзотерики и успокоился. Тем он, наверное, и полюбился русскоязычным искателями истины, что отразилось в в основном позитивных на него рецензиях и в самом факте, что кто-то вложил в силы в перевод. Перевод кстати ужасный.

Также тем, кто реально посвятил какое-то время всяким мировым мистическим учениям и хоть немного разбирается в теме, будет сразу ясно, что автор пытается прикрыть свою неспособность полемизировать с авторитетами отсылкой на исключительную простоту учения о просветлении. То ли он в них реально не вкурил, то ли не дотягивает интеллектуально. В принципе, для просветления и не обязательно иметь докторскую степень, но хотелось бы видеть идею более раскрытой. А так он только ограничивается платоновской "Пещерой", которую понял более-менее в сравнении с другими философскими концепциями.

Также акцент на каком-то "просветлении", вокруг которого строится вся книга, мне не ясен. Если оно отсутствует в других мировых мистических системах и если оно по сути не привело автора ни к какой особенной прокачке сознания кроме прокачки определённой доли пофигизма и умения обесценивать большинство прочих мистических систем, то я как читатель книги не вижу ценности в просветлении как таковом. Автор же оперирует этим словом, как-будто это смысл существования вообще всего живущего на Земле.

Его такой простой реднековский язык и простой быт на ранчо в американской деревне не вяжется с его преклонением перед Индией. Ест он почти исключительно блюда индийского приготовления, живёт с внезапно откуда-то взявшейся в его жизни индианкой, которая пришла к нему, потому что он типа просветлённый, читает старых индийских гуру, оперирует индийскими мистическими концепциями. Но остаётся американским реднеком. И в этом как-то не особо отличается от основной американской нью-эйдж коммьюнити, которую он по ходу высмеивает и самовозвеличивается.

Его постоянные отсылки к вампирам для иллюстрации своих постулатов показывают его всестороннее знакомство с этой темой, получившей популярность среди анхуманов, то есть тех фрустрированных искателей истины, которые из-за комплекса неполноценности жаждут быть не такими, как все.

Основной зубовный скрежет вызывает не столько перевод, сколько стиль автора. Такого количества самолюбования, само-возвеличивания и прочего wishful thinking я уже давно не видела. Последние главы, где с его помощью журналистка получает главные инсайты своей жизни и становится на путь просветления - это просто феерично.

Как же ему хочется быть гуру, быть в центре внимания, получать восторженные знаки поклонения от жаждущих его мудрости учеников! Жить в доме с собственным кинотеатром, долби-сурраунд и чёрной джакузи. Хочется, чтобы деньги появлялись ниоткуда и чтобы он о них не думал. Эта часть его фантазий отдана на откуп его домохозяйке Сонайе. А он только благосклонно принимает результаты его ауры просветлённого. Не меньше полудюжины раз он говорит, что только и думает о том, как бы ненароком не обмолвиться среди учеников о том, что ему нравятся дорогие машины и что хорошо бы построить на участке летние домики. А то ведь напривезут целый гараж Мазерати и настроят целый лагерь домиков. А он ведь скромный, выкинул посудомоечную машину, чтобы раз в неделю на правах гуры выгонять всех из кухни и мыть посуду mindfully, как советуют в лучших книжках о просветлении.

После первых 30 страниц вернулась в начало и стала специально копировать цитаты, чтобы в конце понять, насколько всё плохо.

Далее под катом идут одни цитаты, которые я сгруппировала по основным темам, чтобы было веселее

Дальше...

Просветлённый

Мне не очень-то нравится разбивать надежды красивых молодых девушек, но такая уж моя работа. Я – просветлённый.

Я не получил "полный пакет знаний" вместе с просветлением, так что, если я хочу что-то понять, чтобы учить этому, я должен многое прояснять для себя сам.

Я не считаюсь с учителями и с учениями? Прекрасно. Похоже, я уже достаточно нетерпим, так что, наверно, стоит об этом ещё кое-что сказать. Дело вот в чём: я – полностью просветлённый – полностью реализовавший истину.

Думаю, мне стоит рассказать побольше о себе, не затем, чтобы продемонстрировать, какой я замечательный, но какой обыкновенный. Конечно, я не всегда был просветлённым. Я был миловидным малышом, счастливым ребёнком, проблемным подростком и своенравным взрослым. Увидев меня тогда, никто бы не мог себе представить, что я стану мудрым сердцем американского сельского ашрама.

Например, сам я просветлённый и обладаю безусильной непривязанностью. Я знаю, чтό это, и что они имеют в виду под этим. И я не привязан к этому. Я не культивирую это. Практически, я никогда не думаю об этом, пока кто-то не задаст вопрос.

– Вы и вправду, действительно просветлённый? Без шуток? То есть, кончено, я знаю, что это так. Вы, правда, просветлённый?
Меня редко можно ошеломить. Я тщательно подумал, прежде чем ответить.
– Да, Джолин, – сказал я. – Я и вправду просветлённый.
Она кивнула головой, впитывая, переваривая.

– Окей, но тебе это может показаться неинтересным. Я говорю, что я не мистик, потому что я им не являюсь, ну, может, только чуть-чуть. Об этом действительно довольно трудно говорить, но я не тот, кого можно назвать мистиком.
– А кто вы?
– Я просветлённый.
– Разве это не то же самое?
– Нет. Так может показаться на первый взгляд, но когда ты действительно с этим столкнёшься, ты увидишь большую разницу.
– А что лучше? Быть просветлённым, верно?
– О, да, конечно. Мистики – так себе. Просветлённые – ребята хоть куда!

– Вы просветлённый, но у вас явно есть эго. Нет ли здесь противоречия? Не должно ли эго быть уничтожено для достижения нирваны?
– Оооо, – проворковал я оценивающе. – Хороший вопрос. Да, у меня есть эго, и оно выглядит таким же, как то, которое я оставил, чтобы, как вы сказали, достичь нирваны. Но затем я вернулся весь такой просветлённый, и мне нужно было что-то надеть. Я оглянулся и обнаружил своё покинутое эго, валяющееся на полу, я накинул его, и вот я здесь.

Разница между нами не в том, что я просветлённый, а вы – нет. Разница в том, что я знаю это, а вы – нет. Я обладаю сознанием без "я", а вы – нет. Знаю, что это звучит, как речь гуру, но это правда.

Смотрите, – сказал я. – Я просветлённый, и вы все хотите тоже стать просветлёнными.

Может, я и просветлённый, но уж совсем не крутой.

Я просветлённый – я знаю, что из этого выходит.

– Должен отметить, что это не касается лично меня – вы получили бы такой же ответ от любого, кто находится в моей ситуации.
– Под ситуацией вы имеете в виду полное просветление?
– Ээ, частичного просветления не бывает, но да, любой, кто знает то, что знаю я, скажет то же самое.

– Итак, главный смысл в том, что я, как просветлённый человек, обладаю прямым и непреходящим знанием себя. Вы, как непросветлённый человек, таким знанием не обладаете.

***

Очень приятно. Царь.

Были времена, когда я сам убирал и ремонтировал его [дом], делал все домашние дела, но теперь я здесь как принц во дворце. Уже много лет я не поднимал молотка и не выбрасывал мусора. Я никогда не собирался становиться принцем, это просто случилось, пока я отвернулся, но на такое положение трудно жаловаться.

Я сказал, что являюсь легальным владельцем дома, чтобы отметить, что я, тем не менее, чувствую себя здесь, как гость. Королевский, но всё же гость.

В переоборудованном подвале есть другой зал с телевизором для гостей. Мой находится на втором этаже, и он устроен намного более удобно, чем тот, внизу. И здесь и там есть спутниковые тарелки, но там, в подвале, не совсем темно, тогда как мой зал наверху – спасибо Сонайе – устроен как домашний кинотеатр, которые устраивают у себя богатые люди. Здесь только два кресла с туго набитыми спинками, и двойные занавески, чтобы было темно; широкоэкранный телевизор, видео, DVD плэйер, консоль для игр, система "звук вокруг" и всякие электронные штуки для управления всем этим.

Вообще-то, нет никакой веской причины, по которой я не должен сам менять свою постель. Я не знаю, что такого случилось в моей жизни, что какие-то люди делают за меня всю работу. Впрочем, время от времени после обеда я пробираюсь на кухню, выгоняю всех вон, и сам мою всю посуду. Я делаю это не для того, чтобы быть хорошим парнем, или считаю это обязательным, а просто потому, что я люблю мыть посуду и убираться на кухне. Вот так.

У меня невероятно превосходная ванная комната (...) у меня ванная как из модного журнала. Всё выполнено в элегантном стиле из вишни и чёрного гранита, что не слишком выбивается из общего ощущения дома (...) Душ быстро нагревается. Большой водонагреватель установлен на чердаке специально для этой ванной, чтобы питать многочисленные краны и большую чёрную ванну джакузи.

***

Студенты такие студенты

Вот так всегда с новыми студентами. Они исполняют роль студентов, я исполняю роль учителя. Я никогда не знаю наверняка, зачем они пришли и когда уйдут. (...) Я говорю, вот и всё. Слова текут, словно песня, и это утешает меня.

Мартин провёл больше двадцати лет в рабстве у одного из самых известных духовных лидеров запада, и вышел оттуда с головой полной псевдо-индуистской белиберды, туго завязанной в гордиев узел.

Было ясно, что Мартин пытается продемонстрировать свою осведомлённость в Больших Идеях. Он, похоже, ещё думал, что обучает меня, или, может быть, действует в качестве самостоятельного посланника от своего прежнего учителя. Но, как я уже сказал, я не знаю, потому что потерял нить повествования практически в самом начале.

Между нами на столе лежало издание Гиты, и я открыл его на удачу, с намерением найти подходящий к нашему предмету отрывок.
Это всегда срабатывает. Моё существо прониклось благодарностью, когда я читал ей слова Кришны (...) Я замолк, смысл слой за слоем проникал в меня, и благодарность вызвала лёгкое волнение в груди. "Прекрасно, – подумал я, – прекрасно, прекрасно, прекрасно. (...) Сидящая передо мной девушка кивнула, как-то по-своему поняв эти слова. Она знала, что эти слова Кришна говорил (...) Но, вероятно, дальше её знание не заходило.

Студент путешествует оттуда, где он сейчас находится, к состоянию пребывания в недвойственном сознании. Я помогаю ему в этом путешествии, потому что я располагаюсь на высоте и имею ясный вид на всю местность. Я всегда знаю, в каком направлении идти, но мне нужно, чтобы студент послал сигнал, указывающий на его текущее положение.

Крис говорил всё возбуждённее, будто подпитываясь своим собственным испугом. Любители заговоров говорят в подобном тоне, напыщенном собственной важностью и ограниченном убеждением, что они проникли глубже, чем все остальные – стадо – в тайные области. Бежать в стороне от стада конечно же лучше, чем в нём, сказал бы я Крису, но существенной разницы нет, если ты бежишь в том же направлении. Меня не слишком отталкивает проповедь Криса о природе иллюзии или тот факт, что он позволяет себе учить меня этому предмету.

***

В свете софитов

Зовут её Сара. Она молода, двадцать с небольшим, и я только что нажал на все её духовные кнопки. Если бы я был гуру, это было бы моим основным занятием. Я вздрогнул от такой мысли.

В моём знании нет изъяна, и моё видение не знает препятствий. Это сложный момент, но он имеет решающее значение. Я не интерпретирую. Не перевожу. Я не передаю вам то, что было передано мне. Я здесь и сейчас говорю вам то, что вижу самым возможно откровенным образом.

Материал, который я преподаю, не представляет для меня проблем или затруднений. Вероятно, это и означает быть мастером. Я знаю предмет сверху донизу, изнутри наружу.

Моё пробуждение происходило в течении меньше двух лет, Мартин. И это без помощи хоть одного живого учителя. (...) Мартин слишком вежлив, чтобы задать очевидный вопрос: Сколькими просветлёнными я сам могу похвалиться? Я отвечу – в среднем один или двое в год с тех пор, как я начал учить, всего около дюжины.

(...) абсолютное большинство мировых авторитетов просветления сами не просветлённые. Быть может, они кем-то и являются, но только не просветлёнными. Есть простой способ отличить гусеницу от бабочки – нужно лишь помнить, что просветлённый ничему не придаёт значения, и что просветление не требует знания; оно не касается ни любви, ни сострадания, ни сознания. Просветление касается истины.

Если кто-то вышел из состояния сна, я могу сыграть здесь роль, могу чем-то помочь, коль они пробудились. Я тот, кто помогает пройти Врата. Я проводник через портал, и тот, кто услышит меня, ощутит направление движения, а тот, кто прошёл, найдёт во мне друга, встречающего по ту сторону.

Я взглянул на Эндрю. Он глядел на меня с нескрываемым благоговейным страхом. Можно его понять. Именно такие чувства это должно вызывать.

Сейчас там полно народу – готовят, едят, общаются – и атмосфера очень непринуждённая. Но когда я спускаюсь, меняется вся динамика. Всё останавливается и все переходят на более формальный тон, я в центре внимания, и каждый смотрит на меня в ожидании.

Когда появился я, они удостоили меня аплодисментами.

Они приветствовали меня аплодисментами, и я ответил им тем же.

Они зааплодировали на реплику и начали разговаривать между собой, всё ещё немного возбуждённо.

Все глаза были направлены на меня в ожидании. "Что скажет этот мудрец?" – думали они.

Она была немного шокирована тем, что тот, кого она слишком высоко вознесла, на самом деле не был столь уж безупречным.

Студент и понятия не имеет, что ему необходимо услышать, но я-то точно знаю это, потому что я смотрю с высоты, позволяющей увидеть, где конкретно он находится, где он хотел бы находиться, и куда ему надо двигаться, чтобы попасть туда.

***

Не-такой-как-все

Я не являюсь членом общества. Так как я живу в другой парадигме, я действительно отделён от человечества.

Мне всегда казалось, что грозы и вьюги это спектакли для моего личного развлечения, и я чувствую угрызения совести, если не уделяю им внимание.

– Я смотрю на людей, как это делал бы вампир. Как на нецелостных. Полуживых. Полусонных. Потенциально пробуждённых, но спящих.

– Значит, если я прямо сейчас стану просветлённой, вот прямо в этот самый миг…
– Что, несмотря на многочисленные заявления обратного, невозможно. Но, попробуйте.
– Многие говорят, это возможно.
– Многие много чего говорят. И я уверен, верят в это.
– А вы нет?
– Я не действую на уровне веры. Я могу предположить, что на земле в любое время не более пятидесяти реализовавших истину существ, и я могу догадываться, что большинство из них имеют основания молчать об этом, но я знаю, что никто из них не стал реализовавшим истину, кроме как через медленный агонизирующий процесс самоуничтожения.

***

Логика и последовательность

Я много времени провожу у полок новых и подержанных книг, рыская по сети, листая журналы – всё ищу того, кто может хорошо говорить о состоянии просветления и, что ещё интереснее, о процессе его достижения. Конечно, когда предметом является просветление, ты ограничен тем, что можешь говорить о том, чем оно не является, потому что, по сути, о нём ничего нельзя сказать.

Мартин слишком вежлив, чтобы задать очевидный вопрос: Сколькими просветлёнными я сам могу похвалиться? Я отвечу – в среднем один или двое в год с тех пор, как я начал учить, всего около дюжины.
(...)
Я не хочу сказать, что все духовные лидеры непросветлённые. Следуя тому же иррациональному импульсу, побуждающему меня к выражению того, что я знаю, пробуждённый человек может, в редких случаях, стать духовным лидером. Но даже если он им становится, он никогда не ведёт людей к просветлению. Откуда я знаю? Я знаю, что ни один духовный учитель не ведёт к просветлению, потому что к просветлению нельзя провести. Нет учения о просветлении. Отсюда мы видим неизбежный результат – все идут за гуру, все становятся всё более духовными, но никто не пробуждается.

Слушай!
Вот всё, что тебе нужно знать, чтобы стать просветлённым: Сядь, замолкни, и спроси себя, что истинно, до тех пор, пока не узнаешь. Вот и всё. И в этом всё учение о просветлении, вся практика.