4.5

Говорят, что Кейс по прозвищу «Одержимый» существовал на самом деле. Жил такой поэт в Аравии, любил Лейли, страдал, когда отец выдал ее замуж за другого, и писал стихи. И сходил с ума. А потом все умерли.
А через много-много лет, совсем в другой стране, где и на арабском-то не говорили, эту историю пересказал другой поэт. Который тоже любил и тоже потерял любимую. И под его пером (или все-таки каламом? Интересно, чем писал Низами?) старая легенда ожила.

Любовь Меджнуна славится в веках,
Воспой ее в возвышенных стихах.
Так опиши невинную Лейли,
Чтоб жемчугами строки расцвели.

Что ж, пожелание заказчика поэт исполнил. Если у нас лучше знают Ромео и Джульетту, то на Востоке куда большей известностью пользуются другие влюбленные – Лейли и Кейс-Меджнун. Стойкая в своей верности красавица и Безумец, променявший общество людей на диких зверей и возможность раз за разом повторять имя любимой. Их история ничуть не менее трагична, они тоже страдают по воле рока, их тоже ждет смерть. И три стиха, прочитанных Меджнуном перед тем, как умереть на могиле Лейли:

«Тебя я заклинаю, о аллах,
Величьем сил в надзвездных небесах.
Молю, от мук меня освободи,
К возлюбленной невесте приведи.
Избавь от жизни тягостной земной,
Дорогой трудной в мир веди иной!»

Как и положено в рассказе о всепоглощающей страсти, у Низами в поэме все «чересчур», все в превосходной степени. Если уж Лейли прекрасна, то красотой превосходит и чарует всех, даже цветы в саду:

Лейли вошла под лиственную сень.
Тюльпан ей кубок преподносит в дар.
Нарцисс медвяных дарит рос нектар,
Фиалки у нее берут урок,
Как завивать искусней лепесток.

Если уж Меджнун безумен, то до конца, так, что порою не признает ни отца, ни мать, бродит голышом по пустыне и горам и лишь вздыхает о Лейли. Если уж друг решил ему помочь – так помогать будет во вред себе и своему племени, пусть даже сам Меджнун будет ему мешать. Ну да, нелогично, но кто ж ищет логику в рассказе о безумце?
Вообще-то я не являюсь поклонницей любовных историй и взялась читать «ЛиМ» скорее по принципу «ну надо же познакомиться с классиком». Но поэма недаром пережила века и прочно вошла в фонд мировой литературы. Уже с самого начала она, скажем так, интригует: неожиданно выясняется, что главные герои учились в одной школе (школе? Арабы VII века? Мальчики и девочки вместе? Ну ничего себе, сколько еще открытий чудных нас ждет?). Очевидно, Низами на такой эффект не рассчитывал и вряд ли вообще задумывался о том, как будут его произведение читать через тысячу лет, да еще и на совершенно не знакомом ему языке, но из песни слов не выкинешь – такие вот неожиданные мелочи привлекают внимание. Потом уже вроде и понятно, что будет дальше, но стихи гладко переходят один в другой, пока вдруг не заканчивается последняя глава.
Единственная неприятность заключается в том, что в гуляющем по сети файле нет немалой части текста, а в издании БВЛ примерно треть глав изложены коротенько, прозой. И сопоставлять два текста, чтобы как можно более полно восстановить сюжет – это то еще «удовольствие».