4

Книга удивила в хорошем смысле.
Ну да здесь не показаны блестящие эмигранты, читающие лекции или танцующие или шьющие фантастические наряды или пишущие шедевр за шедевром. Нет здесь и уютных недотеп, немного неприспособленных, печальных, но с юмором озирающих окрестности. Все эти замечательные люди, конечно же, были и оставили о себе много разных, в основном хороших, иногда не очень (если писали их идеологические конкуренты) воспоминаний. С удовольствием прочитаем рассказы Тэффи, воспоминания Ирины Одоевцевой, сморщим лоб в попытке понять работы Бердяева, Ильина или, скажем, Милюкова. Восхитимся, ужаснемся, посочувствуем человеческим трагедиям.
А для равновесия прочтем еще и повесть А.Н. Толстого "Эмигранты". Ведь невозможно представить, чтобы родную страну в час ее погибели покинули только и исключительно прекрасные, возвышенные люди, уж наверное с ними уехали и люди попроще, и даже откровенные бандиты и преступники тоже могли затесаться среди в целом чудесных эмигрантов.
В романе, собственно, и представлена одна афера, политическая, экономическая, уголовная и даже какая-то инфернальная (эти ужасные пытки - родом прямиком из застенков Константинополя - так у Толстого). Пока северо-западная армия Юденича готовится брать штурмом Петроград, в Париже, а потом Стокгольме затевается Лига освобождения России от большевиков, истинные цели которой чуть менее благородны, чем декларируемые, спонсоры этой лиги это в общем-то понимают, но использовать ее считают возможным. Разыгрываются драмы с участием роковых и не очень женщин, исчезают люди, а потом с их счетов пропадают деньги. И все бы шло и дальше, если бы шведский мечтатель-журналист не загорелся мыслью посетить революционную Советскую Россию и не вернулся потом оттуда с поручением от принявших его как товарища (конечно, далеко не сразу) большевиков.
Не могу сказать, что Толстой рисует эмигрантов исключительно черной краской (серая, коричневая и даже красная с желтой тоже попадаются). Человеческие трагедии он не унижает насмешкой - три заложницы жуткого Хаджет Лаше обрисованы, если не с симпатией, то с сочувствием и пониманием. Налымова поначалу готовящиеся преступления даже вернули в человеческий вид, а потом держаться его заставляла привязанность к Вере. Собирающиеся поболтать о судьбах мира и России бывшие политики чудовищами не выглядят, даже посланник в Англии Набоков с его мерзкими рассуждениями - просто обычный англоман и англофил (все вполне в пределах достоверности и допустимого художественного заострения).
Не выглядят святыми и исключительными людьми и оставшиеся в России (матрос, подгоняющий обывателей на оборонительные работы, "давай, энтиллихенция", сомнительные разговоры, бахвальство среди солдат, спекуляция едой). Швед-романтик иногда скорее смешон, чем убедителен (хотя иногда и смешон и вызывает симпатию одновременно).
Вот так тема увиделась Толстому.