5

В последней главе «Псоглавцев» Алексей Иванов вводит термин «сабджект». Это такой объект, в котором заархивирована информация той или иной культуры. Чтобы разобраться с этим обстоятельней, надо ознакомиться со всем романом. Но для рецензии хватит и такого вот простенького определения. Важно то, что сами «Псоглавцы» в некотором смысле являются сабджектом. Только относится он не к какой-то отдельной культуре, а к такому жанру литературы и кино как «мистический триллер».
Принять «Псоглавцев» за еще один роман про оборотней, значит – обмануться. Являясь на первый взгляд историей о приключениях трех горожан в деградирующей деревне, роман Алексея Иванова при внимательном прочтении оказывается изощренной постмодернистской игрой. В таком духе вот уже который год господин Чхартишвили строчит книжки про Эраста Петровича Фандорина. Думается, не случайно Иванов первоначально опубликовал эту книжку под псевдонимом. Алексей Маврин, конечно, не созвучен с Борисом Акуниным, но ситуация все равно симптоматичная.
Итак, три горожанина (гик Гугер, интеллигент Валерий и типичный обеспеченный паренек Кирилл) едут по заданию некоего культурного фонда в задымленную торфяным пожаром деревню Калитино, чтобы снять со стены местной заброшенной церкви уникальную фреску с изображением Святого Христофора. Святой Христофор – тот еще культурный персонаж, его было принято изображать с песьей головой. О причинах такой традиции существует несколько легенд, а подобных изображений по всему свету не сыщется больше десятка. Гугер и Валерий воспринимают работу как работу, чем скорее сделаешь, тем скорее свалишь домой. А вот тонко чувствующий Кирилл осознает, что-то не так в деревне Калитино, возможно, шастают по ночам в дыму самые натуральные псоглавцы, охраняют границы, присматривают за чужаками. Воображение Кирилла подпитывается не только жутковатыми декорациями, но и впечатляющей историей деревни Калитино: раньше тут был раскольничий скит, потом зона, это теперь – дыра-дырой. Легенды гласят, что во времена перехода раскольников в единоверческую церковь, ни один из обитателей этого скита не смог убежать, то же самое уже в двадцатом веке – заключенные с зоны даже не пробовали смыться. Просто все знали, в лесу скрывается нечто безжалостное и беспощадное, поймает – убьет, на клочки разорвет, заживо сожрет. И Кириллу очень не хочется с этим чем-то повстречаться…
С одной стороны Иванов заигрывает с голливудской традицией хорроров: Кирилл постоянно вспоминает соответствующие фильмы, ставит себя на место их героев, сравнивает ситуации. С другой стороны – над текстом витает тень Конан Дойля: не ходите на заброшенный торфяные карьеры ночью, когда властвуют силы тьмы. К тому же в тексте есть отзвуки всяких там «Кодов да Винчи». Словно по рецепту Дэна Брауна, Иванов сочиняет целые главы, в которых разговорным языком без всяких заморочек излагает про первых христиан, раскольников, архетипы и так далее.
Это верхний слой ассоциаций. Но если копнуть глубже, то станет еще интересней.
Вот читает Кирилл в Интернете про Проппа и Леви-Стросса, не подозревая, что сам проходит инициацию. В городе он ничего из себя не представлял, жил в теткиной квартире частично на теткины же деньги, даже любимая женщина считала его пустым местом. А попав в странное, удивительное, дикое место вдруг стал превращаться из мальчишки в мужика. И как во всякой инициации, ему надо выполнить невыполнимую миссию, чтобы обрести себя. Чем финальная ночь не тот самый загробный мир, в который необходимо спуститься герою, чтобы обновиться и измениться. Тут даже мудрый помощник имеется, вот только сразу разглядеть его не получится.
А чтобы не скучно было специально для образованных мелькают тут и там то Мельников-Печерский (тот самый, который написал «В лесах» и «На горах»), то академик Лихачев. Первый – с секретным донесением, второй – с неопубликованной работой о чудотворных иконах.
В какой-то момент постмодернистские игры заканчиваются, и «Псоглавцы», кажется, выросшие из жутковатого эпизода романа «Географ глобус пропил», в котором Служкин с ребятами во время похода находят развалины старого лагеря, в конце концов, оказываются историей не просто про монстров, а про монстров, которые живут внутри нас. Не самая хитрая мораль на свете, но ведь полезно же изредка напоминать об этом читающей публике.