4

Такое впечатление, что Сарамаго иной раз не мучается с придумыванием сюжета для своих романов, а садится за стол и конструирует всего лишь одно какое-то фантастическое допущение.
А что если бы вдруг люди взяли и ослепли?
А что если бы вдруг люди перестали умирать?
А что если бы вдруг люди начали говорить все до одного на разных языках?
Как, нет ещё последнего романа? Но он вполне возможен в рамках литературно-философских экспериментов Сарамаго. Формула такая: ввести какое-то фантастическое допущение, а потом мысленно "в песочнице" пошагово конструировать теоретически-литературную модель того, что бы из этого вышло. Как бы люди отреагировали с точки зрения социальных связей и личного поведения, в какую бы сторону у них побежала мораль, как бы аукнулась религия, кто бы задумался о философской стороне, а кто бы о чисто практической...

Со "Слепотой" удалось на отличненько, а через десять лет появляются "Перебои в смерти". И я честно признаюсь, что это тот редкий случай, когда самоповтор не вызывает скуку. Точнее, вызывает, потому что Сарамаго в принципе рассчитывает на некоторую тягомотность при чтении, упаковывая увлекательнейшие сюжеты в такой монотонный словесно-препинательный ковёр, что диву даёшься, как на деле все эти чудеса начинают казаться обыденными. Но лёгкий налёт скуки тут как раз не сам самоповтор вызывает, а стиль автора, так что несчитово.

Впрочем, действительно (по-настоящему) заскучать Сарамаго не даст. Как только эксперименту начнёт не хватать воздуха, и все главные статистические данные по представлению автору будут уже выявлены, он сразу же ввяжется в новый эксперимент, логически связанный с предыдущим. А что если... А что если смерть всё-таки вернётся, но при этом люди будут за неделю до даты своей кончины точно узнавать об этом факте? Как такой финт повлияет на расслабившиеся человеческие умишки?

Тут, конечно, с Сарамаго можно соглашаться или не соглашаться, мы всё равно никогда не узнаем, кто из нас прав, потому что все эксперименты чисто теоретические. Можно попробовать примерить ситуацию на себя или поспрашивать родных и близких, как бы они повели себя в этом случае. Тут я куда больше верю эксперименту общему, первому, когда участвовал целый социум. Теперь же от общего к частному, к каждой личности.

Но стоп, это же всего две трети книги. Одна треть — на первый эксперимент, вторая треть — на второй. А что же дальше, куда уж уже?

Можно уже. Последняя часть романа посвящена совсем уж частной истории, в которой и смерть из смерти с маленькой буквы постепенно превращается во вполне себе лично-определённую Смерть с большой. И личность для эксперимента выбирается из ряда вон по каким-то причинам, да ещё и так из ряда вон, что сама смерть (да и Смерть тоже) над ней не властна.

Не знаю, насколько хорошо пишет Сарамаго на родном языке. Перевод неплохой, но при всей своеобразности стилистики он всё-таки больше мыслитель, чем литератор. В какой-то момент начинаешь чувствовать, что с повествованием что-то не так, философский эксперимент к концу уже подошёл, а теперь надо вырулить ещё и литературно, что получается не всегда ловко. С другой стороны, может быть, причина именно в этой философской настырности, которая довлеет над словами. В любом случае, стоит почитать пару знаковых вещей у Сарамаго, чтобы понять, а нужен ли именно вашей душе и уму этот автор. Причём аннотации и краткий пересказ сюжета здесь не помощники, нужен именно текст автора по хардкору. Не покатит, так лучше и не браться. Зато если покатит, то можно провести за хорошей книгой пару вечеров. Один вечер - читая оную, а один вечер - мысленно проводя в голове те же самые философские эксперименты, что и Сарамаго, попутно оценивая их вероятность, например, на более близкой к нам реальности.

А что если в России, совершенно по-другому с философской точки зрения заточенной стране, вдруг перестали бы умирать люди? Ручаюсь, что уж у нас бы так просто народ не поверил, что такая штука и навсегда.