3.5

Показательно, что объем рецензий на «Золотую ветвь» (если исключить самую длинную и самую короткую из них) в среднем составляет 6,4 строки. Лаконизм отзывов, по-видимому, является читательской «реакцией» на многословность, педантизм и перегруженность деталями книги Фрэзера. Так называемому «сокращенному варианту» не помешал бы в свою очередь еще один, дайджестный вариант, страниц на сто, не более.

Фрэзер начинает книгу с интригующего вступления, в котором обещает читателю увлекательное и познавательное исследование:

Кто не видел картину Тёрнера „Золотая ветвь“? … В древности на фоне этого лесного пейзажа неоднократно разыгрывалось одно и то же странное и трагическое событие. На северном берегу озера, прямо под отвесными утесами, к которым притулилась деревушка Неми, находились священная роща и святилище Немийской, или Лесной, Дианы... В священной роще росло дерево, и вокруг него весь день до глубокой ночи крадущейся походкой ходила мрачная фигура человека. Он держал в руке обнаженный меч и внимательно оглядывался вокруг, как будто в любой момент ожидал нападения врага. Это был убийца-жрец, а тот, кого он дожидался, должен был рано или поздно тоже убить его и занять его место. Таков был закон святилища. Претендент на место жреца мог добиться его только одним способом — убив своего предшественника, и удерживал он эту должность до тех пор, пока его не убивал более сильный и ловкий конкурент.

Но вместо «очаровательного путешествия» читателя ждет долгое и утомительное блуждание «в песках» - бессчетных описаниях древних обрядов и ритуалов. Как выясняется, случай жреца Неми служит Фрэзеру лишь поводом для пространного изложения своей теории поступательного развития человеческой мысли от магии к религии и от религии к науке. В книге приводится множество примеров буквально со всех концов Земли, каждое авторское предположение или гипотеза подкрепляются десятками, если не сотнями, примеров «из практики». Но итог долгих изысканий, как правило, выражается в расплывчатом выводе с десятью оговорками на случай ошибки: «представляется вероятным», «можно предположить», «по-видимому», «возможно».
Более того, не совсем ясно, к кому обращается Фрэзер в своей книге:

Если кто-нибудь из моих читателей, приступая к чтению этой работы, полагал, что люди всех рас рассуждают и действуют так же, как образованные англичане, приведенных нами данных достаточно, чтобы рассеять это ложное предубеждение.

Это шутка такая? Образец британского юмора? Да и в целом, все попытки автора «разбавить» академический по преимуществу стиль книги «художественными элементами» выглядят странно:

Итак, наш примитивный философ, оторвавшийся от прежних якорных цепей, носимый по бурному морю сомнения и неопределенности, жестоко поколебленный в своей прежней вере в себя и свои силы, должно быть, был совершенно сбит с толку и выведен из равновесия, пока, подобно кораблю, который после бурного путешествия прибывает в тихую гавань, не остановился на новой системе веры и действия, разрешившей его тревожные сомнения.

В итоге, возникает подозрение, что предложенная автором цепь логических построений не является единственно возможной, и другой путь рассуждений мог бы привести к тем же результатам; возможно, верно и обратное: те же примеры, которые использовал Фрэзер для подтверждения своей теории, другим исследователем могут быть интерпретированы совершенно иным образом.

Безусловно, автором проделана колоссальная работа, зафиксированы, всесторонне изучены, оценены и классифицированы тысячи примеров древних ритуалов и обрядов. Но почему мне всё это напоминает игру в бисер?