4

Роман усатого писателя Йилисава Вонески «Гожо» бойко повествует о том, как справляются с существованием в условиях советской власти солдаты алкогольной фортуны, изгрызаемые изнутри детскими травмами сталинизма. Судя по первой части романа, справляются они шустро и хреново. По счастью, первой частью книга не исчерпывается (или не исперчивается?).

А теперь серьёзно. Предположим, не знаю я, кто такой Аксёнов, что за роман попал ко мне в руки, а просто заинтересовался кратким и клеймующим названием и купил для ознакомления – а нередко так и случается! Больной, ох, больной вопрос неизбывен: что писатель имеет право скармливать читателю (делать с читателем), а что – не имеет? Как часто именно ответ на этот вопрос и определяет нашу оценку книги. Не уважай я изначально Василия Павловича, не знай я, что двигало им при написании этого романа, стал бы я читать эту книгу? Наверное, да: уж очень круто она заварена, хороши, отточены метафоры, стиль бодрит, как свежее морозное утро – не зря вышел на прогулку, потом чаёк с бутербродом пойдёт ох как хорошо! Ну и алкогольно-сексуально-паморочное месиво тоже не в новинку, мозги и такое пережёвывали, что нас не убьёт, поможет лучше понимать искусство, как говаривал Ницше, одновременно хлестая водку и шампанское из двух горлышек сразу.

А теперь ещё серьёзнее. Где-то к странице 220-й автор и читатель упиваются до той степени, что можно уже вынырнуть из чёрной воронки всех этих невероятных Аполинариевичей и высказать идею прямо: плохо мальцу, когда его мать арестовывают. Сюжет становится чётче, из бреда проступают проблемы совести, невыносимого чувства гнева, пока в главе «Путешествие будет опасным» не ставится вопрос в лоб: презирать – не презирать, мстить – не мстить, тут и Иисус Христос подходит. Стиль повествования резко меняется, накал, искры проскакивают, бытие трепещет под пером…

Но стоило теме обнажиться, как роман провисает. Появляется некий сюжет, которого так не хватало раньше, текст возвращается к стилистике первой части. Но запал уже не тот, язык размяк, в зубах вязнет тема стукачества. Появляются какие-то «ужасные оружия», «Лимфы-Д», «пистоны», героев сваливают в вытрезвитель, ну и к чему всё это? Потом появляются Чехословакия, сам Господь Бог, чтоб уже помимо фантастики ещё и религию привлечь как следует. Уровень искренности и интереса падает.

Третья часть сочетает в себе смесь первой и второй, жуткая история Саши тут же лакируется «Шартрезом», откликом истории Муму, новым появлением вездесущего Чепцова и не менее вездесущего динозавра, но эта смесь уже слегка утомляет: тем же концом по тому же месту. Как-то нездорово заканчивается шоу. Хотелось бы какую-то другую ноту, а не «Россия, Алиса, Москва», любовь и Пострадавший, последняя жменька английских слов – как будто Аксёнов захотел всё сразу свернуть в один тугой пук и дать зажевать забористый алкоголь романа. Наверное, по-своему неплохо, но мне кажется, лакировка уж слишком густая. Правы Вы, Павлович, устаёт читатель. Концовка стирается.