4

Работы Стефана Цвейга стали для меня подлинным читательским открытием последних месяцев. Сочетая меткий психологизм, глубину идеи и потрясающе образный язык, этот автор создавал поистине восхитительные произведения. Многие знакомы с Цвейгом, прежде всего, по его новеллам, - неизменным жемчужинам в бурных водах литературы. Но хочу обратить внимание, что Цвейг-биограф совершенно не уступает в увлекательности Цвейгу-новеллисту.

Для меня определенный (и не малый) вес в книге имеет умение автора грамотно подать свой замысел; умение привлечь читателя. Обратить внимание на те аспекты жизни и времени, о которых читающий дотоле не задумывался, и заинтересовать ими всерьез. В этом отношении писательское мастерство Цвейга практически вне конкуренции. Он обладает способностью говорить так, что его хочется слушать, несмотря ни на что. Даже если не знаком с поданной темой, человеком, временем.

О французской революции я знаю до постыдного мало. Все собираюсь залатать пробелы, но, увы, как это часто бывает, новая и новая будоражащая ум информация зачастую прячет в дальний угол сии светлые порывы. Поэтому до чтения даже имя Жозефа Фуше было для меня окутано мраком.
Но Цвейг, которому я не устану петь дифирамбы, пригласил меня познакомиться с этим экстраординарным человеком и его восхитительно скачкообразной судьбой.

Вы наверняка знакомы с выражением, которое гласит, что жизнь порою куда более невероятна, чем самая смелая выдумка. Да, на примере жизни Жозефа Фуше, министра полиции самых кровавых времен в истории Франции, можно в этом воочию убедиться. Этот человек незаметно, до невозможного тихо заправлял самыми оглушительными, переворачивающими ход истории событиями. Он был лишен громкой славы, почетных лавр, ликующих толп. И все потому, что он был слишком умен и расчетлив, чтобы понимать, до чего в отчаянные времена малого стоит мирская слава и что ее блестящие атрибуты - безделицы. Ничто в сравнении с подлинной властью. Такое осторожное и мудрое знание помогло Фуше пережить всю революцию, попутно уничтожая, испепеляя своих политических врагов (конечно же, окольными путями). Но выжить в огненные годы было недостаточно; для Фуше - так уж точно. Он быстрее всех соображал, откуда дует ветер, и его потрясающее политическое чутье делает ему честь. Таким образом он оказался мил и при Наполеоне.

Цвейг делает упор на основополагающих качествах Фуше - его двуличности, его лицемерии, его пожизненной готовности предавать, предавать кого угодно ради своих целей. Он был лоялен к трещащей по швам монархии и поддерживал бунтовщиков. После революции он работал на два лагеря, и никто в мире не подозревал о его нетерпимости к той или иной стороне. Да и была ли она? Он сам, наверное, не знал своих подлинных убеждений. Всё, чего он добивался всю сознательную жизнь - быть с теми, кто сейчас на коне. Как только он чувствовал, что опора становится нестабильной, он покидал тонущее судно первым, не оглядываясь, не щадя своих бывших соратников, и, скажем так, друзей. Оставим шумную полемику и пустую суету другим. Пусть тонут в крови, пытаясь нацепить драгоценную корону, которая принадлежит всем и никому. Этот человек спокойно посмеивался, помогая возвыситься и пасть сильным мира сего.

Автор одинаково восхищается и презирает Фуше за его феноменальные качества. С одной стороны, нельзя не восхититься его прозорливостью, предусмотрительностью, ловкостью и умом. С другой - его бессердечность, пренебрежение всем ради своей цели, - просто пугают. Даже понимая, что этот человек умер столетия назад, что события тех времен - давным-давно история, я все равно не переставала думать о том, что очень, очень бы не хотелось встретить подобную персону на своем жизненном пути.

Да, те годы во Франции были действительно темны, и не только Фуше отличался жаждой власти и жестокой беспринципностью. Но он, и только он - основа основ книги и самое поразившее в ней - оставался всегда.
Бурбоны? Фуше где-то возле трона. Революция? Пожалуйте на баррикады. Или, точнее, в закулисье баррикад (еще чего, руки пачкать, пусть эти глупцы сами наломают себе дров). Кажется, к власти стремится действительно интересная фигура... Как там его? Бонапарт? Здорово, шикарно. Можно договориться, чтобы из этого что-нибудь вышло... Что-то происходит. Наполеон уже не тот. Пора и честь знать. Ах, Бурбоны? Опять? Ну здравствуйте. А знаете, я всегда подозревал, что этим кончится. Да здравствует король!

Он должен постоянно держать в руках карты, должен сдавать, тасовать, передергивать, блефовать, крыть карты противника и козырять. Ему необходимо всегда сидеть за столом - все равно за каким: за королевским ли, императорским или республиканским - лишь бы участвовать в игре, лишь бы avoir la main dans la pâte, быть поближе к пирогу, все равно к какому.

И в какие бы хитроумные западни не стремились заманить Фуше его оппоненты, он всегда ускользал, как угорь. Его верткость выглядит фантастикой, хотя все подтверждения на руках у историков. Действительно, неординарнейшая личность.

Но что же, какую мысль хотел донести Цвейг, берясь за биографию такого человека? Очень простую. Закулисье истории - опасная зона. Те, кто наверху, могут ошибаться или сверкать, но у них нет путей к отступлению, и именно это выписывает их имена, черным или белым, на плитах истории. Люди, подобные Фуше, всегда лишь во власти данного момента. Он жил, ориентируясь только на понятие "сейчас", и не прогадывал, потому что выживал, когда головы других падали с плеч. Но он распылил себя. Он ничего не оставил, кроме своего перебежничества. Время рассудило так, что закулисье поглотило его. А ведь будь его энергия созидательной, как много хорошего могло бы произойти.

Но...
Nusquam est qui ubique est.
Кто везде, тот нигде.