4

Поднимается занавес, открывается книга, и ты надолго выпадаешь из своей привычной реальности, оказываясь совершенно в ином мире. Или это мир Книги, уже давно (не)существующий, самовольно прорывается сквозь занавес и захватывает так сильно, что только и можешь кружиться в вихре, безжалостно швыряющем по лабиринту миров и историй до тех пор, пока, наконец, не очнешься совершенно без сил, глядя на обложку «Бездны…» расфокусированным взглядом.

Проходит время, а ты всё сидишь и сидишь за столом, и книга уже не лежит спокойно в руках, а сидит напротив тебя и внимательно вглядывается в твои глаза… Стоп! Что за наваждение такое? Ты говоришь: «Книга не должна сидеть за столом…». Но оказывается, что это говоришь не ты, слова - всего лишь отражение, отсвет, воспоминание о прочитанном. Или пережитом? Теперь так просто и не ответишь. Сложно, безумно сложно написать что-то однозначное о книге.

Лишь одно могу сказать точно - этот цикл романов и повестей (хоть и относится к жанру фэнтези) не из тех книг, которые стоит брать почитать для отдыха и расслабления, ни одна из частей не «навеет человечеству сон золотой». «Бездна…» восхищает, утомляет, будоражит, притягивает, обманывает, тревожит, пугает, раздражает, бесит, но все равно не отпускает.
Это книга о бесконечно сложном, опасном и выматывающем существовании на грани. На грани между чувством и долгом, дружбой и враждой, природой и цивилизацией, безумием и мудростью, жизнью и смертью. Каждый из героев, какова бы ни была его сущность: человеческая, сверхчеловеческая или нечеловеческая – проходит по этой тонкой грани, которая острее самого острого лезвия бритвы. Проходит по-разному и приходит к разному, но никого не минует встреча с Бездной.

Бездна. Она везде: вокруг нас, внутри нас и особенно – внутри тебя.
Каким бы ни был и по каким бы законам ни существовал «родной» для персонажа мир, голодные хищные жадные глаза не прекращают своей слежки. И стоит появиться малейшей трещинке, тёмная «сущность, не получившая существования», будет отчаянно стремиться такое существование получить. И начнется неспокойное время.

Герои появляются в неспокойное время

Герои у Олди – это не безупречные «рыцари без страха и упрёка» Они могут быть слабыми и неуверенными, нарушающими законы и презираемыми, разочарованными и ошибающимися. В общем, такими же, как и негерои. Пожалуй, лишь одно качество для Героя обязательно – стремление понять, принять и осуществить свою Судьбу и сделать такой Выбор, чтобы не дать шанса осуществиться Бездне. При этом в историях Олди нет привычного фатализма, Судьба никогда не свершается вопреки воле Героя. Читая «Бездну…», я не раз вспоминала роман Павла Крусанова «Бом-бом»:

«…судьба даёт человеку право выбора, включая право на отказ от права быть ею выбранным, но не позволяет ему в этом театре самому стать режиссёром. Одновременно самой себе она может позволить всё – она агрессивна, безответственна, беспринципна и разнузданна. Имей она как сущность человеческое воплощение, так что с ней можно было бы говорить на языке медицины и юриспруденции, её наверняка упекли бы в психушку.»

Удел «выбранных судьбой» и принявших выбор героев Олди – необходимость следовать Пути, не понимая до конца, к чему он приведет, и не зная, истинный ли это путь. Порой следование Пути так мучительно, что похоже на ад:

«Душа терзается исключительно неопределенностью. Когда причина не влечет за собой положенного следствия, когда результаты поступка непредсказуемы, когда время врет, пространство издевается, когда рай становится адом и наоборот…»

Проходя адски тяжелый Путь, невозможно оставаться ни в чем невиновным и столь же чистым, как в начале своего пути. И это тоже цена, которую придется заплатить. Снова по какому-то закону переплетения сюжетов и идей для описания героев Олди приходят в голову слова Крусанова:

«Найдя достойного «партнёра», судьба благодарит его своей наивысшей благодарностью: вместо биографии она дарует человеку предание, которое зачастую включает в свою структуру, помимо подвига и величия, далеко не самую комфортную/безмятежную жизнь и не самую лёгкую/быструю смерть.»

В мирах Олди не только нет черного и белого, но часто то, что кажется чем-то одним в каком-то из миров-пространств-времен, оборачивается совсем другим в другом мире. Не раз и не два придется менять угля зрения и отказываться от сложившихся представлений.

«Впервые я подумал не о героях мифов – несокрушимых и отважных – а о сотнях несчастных врагов, попадающихся им под руку. И о том, что любой герой – безумен.»

Читать цикл было непросто, в какие-то моменты казалось, что надо постоянно останавливаться, чтобы нарисовать какую-то «карту миров», пространственно-временную схему развития событий, «привязать» героев и их истории к каким-то осям координат, но бурная река повествования уносила дальше, не давая задерживаться. И сейчас я об этом нисколько не жалею.
Цикл «Бездна…» - не одномерный паззл, где у каждого элемента есть свой цвет и только одно строго отведенное ему место на плоскости, а некий волшебный многогранный кристалл, грани которого меняют цвет в зависимости от освещения и пересекаются друг с другом десятками плоскостей.

Прочитанная «залпом» «Бездна…» оставила цельное и мощное впечатление, которое совершенно не хочется портить придирчивым анализом. Возможно, все дело в языке авторов и в стиле написания книги – динамизм, размеренность, простота и усложненность в разных частях сменяют друг друга, остается неизменным только общее впечатление напряженности натянутой струны и поэтического пафоса. И это тот редкий случай, когда можно говорить о пафосе в положительном значении этого слова.

Но лучше прочитать самим, чем верить мне на слово. Потому что:

«Возможно, все было именно так. Или иначе. Или не было вообще.»