4.5

Неблагодарное это дело – писать рецензии на новые книги полюбившихся писателей. Ты все время пытаешься поймать себя – есть ли в твоем отношении пристрастие или тебе действительно нравится его очередная поделка?

С Пелевиным случай и вовсе клинический. Его позднюю прозу принято громогласно ругать, но у меня все время закрадывается сомнение, что поносят его как раз те, кто узнает в героях (пусть и самых фантастичных) себя в том или ином преломлении.

Прочитанная половинка новой книги мне понравилась. Язык глаже, чем в Цукербринах , содержательнее, чем в П5 или Ананасной воде... . У автора явно есть целостная концепция для придуманного им месмеризмического мира, трещины в мироздании (и концепция не хуже, чем в S.N.U.F.F. ). Чего же еще хотеть?

Глубокой философии, инсайта, зубодробительных афоризмов? Или наоборот – острой злободневности, конкретики? Мы привыкли смотреть на Пелевина как на человека, который во многом создал наш современный причудливый мир (с тихим ужасом наблюдая, как его самые отвязные пророчества сбываются). Кто сказал, что с этим экскурсом к Павлу I дело обстоит иначе?

Что мне действительно понравилось в этот раз (кроме очередной порции метких сравнений (что-то в духе «пепел империй и перхоть демократий») и сентенций, которые читатели пачками добавляют в «цитаты»), так это неявно демонстрируемый культурный багаж. И не в сфере религии, где традиционно на читателя проливаются ушаты перелопаченных и пропущенных автором через себя концепций. Нет, тут более тонкая игра с русской культурой, в ссылке на самого себя в упоминаниях Чапаева (пелевинский Павел I чем-то похож на этого невероятного героя Чапаева и Пустоты ), в литературной игре с Ломоносовым, в обыгрывании в образе главного героя знаменитого тыняновского подпоручика Киже .

А также традиционные, ожидаемые игры со словами, которым придаются новые смыслы (а-ля «невозвращенец»), или конструирование новых (как один из титулов общающегося с высшими силами - «Неботрога»). Мастер узнается по почерку.

Пелевин как всегда погружен в мир символов. Его злой юмор, колкий и неудобный, дотягивается и до Хризмы, до Сна в Красном тереме , и до мифологизированного Михайловского дворца. И до очередных мрачных тайн мироздания.

Да, это опять книга о людях, о тонком мире и зыбкости реальности. А разве вы этого не чувствуете?