3.5

«В сердце Антарктики» вполне можно назвать классическим произведением в своем жанре. Это очень ровное, подробное и доброжелательное повествование, но немного слишком сдержанное. Перед экспедицией Шеклтона стоял целый ряд научных задач в области биологии, геологии, метеорологии, магнитных наблюдений и т. д. Естественно, что в книге много сведений на этот счет. Достижение Южного полюса не было целью экспедиции, но Шеклтон не скрывает, что очень хотел бы осуществить и это.

Что действительно понравилось, так это некая обобщающая сила книги, умение автора расставить акценты на тех простейших, казалось бы, вещах, которые и составляют основу жизни людей в таких экспедициях. В каждом отчете я читала о жажде домашнего уюта, о постоянном голоде во время санных вылазок, о загадочной притягательности холодных пейзажей, но Шеклтон как-то особенно подробно и верно пишет об этом.

Зимовка. Дом, сооруженный из ящиков, разделенный на маленькие закутки для двоих. С какой любовью и интересом описывает автор каждую из этих «комнат», обустроенную и украшенную по вкусу ее обитателей. Удивительно, как эти суровые полярники старались придать жилищу уютный вид настоящего дома. И как тосковали они по своим углам, ночуя в палатке на антарктическом снегу. Ящичный дом представлялся им райским жилищем, островом тепла, безопасности, невероятного комфорта. Да он таким и был – как и для каждого полярника.

А голод? Даже у Фредерика Кука, которому таки довелось поголодать, об этом не так понятно. Не думаю, конечно, что я вообще могу это понять. Такой голод можно испытать только когда целый день занят тяжелой работой, съев на завтрак пару сухарей. И зная при этом, что на ужин у тебя будет кружка чая и тот же сухарь, мучительная ночь в спальном мешке, а утром – вообще никакой еды, но работа предстоит такая же изнуряющая. Это зверский голод, основа основ, самый низ пирамиды, неудовлетворенность которой перечеркивает все остальное. Шеклтон вспоминает, как они делили порции, как разыгрывали их, потому что каждый был уверен, что его-то порция самая маленькая. Таща сани, полярная троица могла говорить только о еде: какие обеды они зададут после возвращения в Англию, как будут есть, есть, есть… Шеклтон пишет, что потом они вспоминали те свои ощущения и разговоры с изумлением, смехом и стыдом, но Антарктида доводит людей до предела. Оказаться вновь среди людей, в цивилизации – это было счастье.

Сидеть опять на удобном стуле, угощаться свежим хлебом, маслом, кексом и чаем – какое это было неземное наслаждение!

Во время санных походов так мало удовольствий, что в них превращаются самые простые, обыденные вещи. Забравшись в спальный мешок, «можно писать, читать и любоваться захваченными с собой домашними божествами». Всегда любопытно, какие же книги были у полярников. Полюсная партия читала «Укрощение строптивой» и «Много шума из ничего», «Библию в Испании» Борроу и «Путешествие по Франции» Артура Юнга. Шекспир всегда к месту, вот уж правда. Трогательный момент: товарищи подарили Шеклтону в день его рождения папиросу из трубочного табака и грубой бумаги. Это было восхитительно.

«В сердце Антартики» интересна еще и как своеобразный приквел к трагической экспедиции Скотта. Именно из отчета Шеклтона Скотт почерпнул информацию о надежности пони и бесполезности собак, оттуда же взял сведения о рационе и нормах продуктов.

Экспедиция Эрнста Шеклтона оказалась очень удачной. Научная работа была проведена огромная, собрано множество образцов и наблюдений. Южного полюса Шеклтон не достиг, но результат 88°23' ю.ш. был лучшим для того времени.