3

Оказывается, у меня непереносимость "восточных поэм" Байрона. Мой организм их просто отторгает)). Более-менее я прочитала только "Корсара", да и то потому, что готовилась к семинару. Я не люблю бросаться такими фразами, особенно по отношению к классике, но как можно это читать?! Эти гиперболизированные страсти, бесконечные риторические вопросы и восклицания, пейзаж-декорация, а портрет - статичен. Если герой, то у него обязательно высокий лоб, горящий взор, бледность (несмотря на загар), дрожание рук. Если героиня, то это либо белокурая красавица с голубыми глазами, либо страстная черноокая туземка. Сюжет в них тоже практически всегда одинаков - плен-встреча-месть/убийство - все умерли/сошли с ума. Вот почему его современники так им восхищались? Зачем русские ему подражали?
Единственное, что мне доставило удовольствие, так это постоянное - в каждом предисловии!- открещивание от любых параллелей своей личности с образом главного героя.

Что касается самой этой повести и моих повестей вообще, — я был бы рад, если б мог изобразить моих героев более совершенными и привлекательными, потому что критика высказывалась преимущественно об их характерах и делала меня ответственным за их деяния и свойства, как будто последние были моими личными. Что ж — пусть: если я впал в мрачное тщеславие и стал «изображать себя», то изображение, по-видимому, верно, поскольку непривлекательно; если же нет — пускай знающие меня судят о сродстве; а не знающих я не считаю нужным разубеждать. У меня нет особенного желания, чтобы кто-либо, за исключением моих знакомых, считал автора лучше созданий его фантазии. Но все же, должен признаться, меня слегка удивило и даже позабавило весьма странное отношение ко мне критики, поскольку я вижу, что многие поэты (бесспорно, более достойные, чем я) пользуются прекрасной репутацией и никем не заподозрены в близости к ошибкам их героев, которые часто ничуть не более нравственны, чем мой Гяур, или же… но нет: я должен признать, что Чайльд-Гарольд — в высшей степени отталкивающая личность; что же касается его прототипа, пусть, кто хочет, забавляется подыскиванием для него любого лица

И о байроническом герое. Вот уж где внутренний конфликт так внутренний конфликт. В отличие от чисто романтического героя, он уже не возвышается над обществом. При всей своей исключительности, он уподобляется среде, которая его породила.
Отсюда и неразрешимый конфликт, который неизбежно приводит к трагедии.