4

Читать надо. Большущий роман. Но «великий» ли? Леонова подводит, по-моему, словесная неумеренность. Не может остановиться – язык «несет». «Пирамида» закончена была лишь вчерне, но страшным образом «передержана». После «революции» все сорвалось с мест, перевернулось, сошло с ума. В том числе, и словесность. Сейчас это кажется диким, но откройте каких-нибудь парфеновых-гладковых. То же словесное недержание, хотя и в более скромных объемах. Булгаковский Воланд значительно выигрывает на фоне леоновского Дымкова (или Шатаницкого), хотя бы потому, что более компактен «литературно». Разумеется, можно увидеть пересечения и с другими литературными дьвлиадами»: с «Жнвником сатаны», с грандиозным по замыслу «Фаустом».
При этом Леоновым можно восхищаться хотя бы за то, что многое из революционного безумия пережег, преодолел в себе. Ведь от из тех «дьяволят», из «кранопузых». Выдвинулся в 20-е, так как прежняя культурная элита была истреблена или вытеснена в эмиграцию. Получил массу советских цацек, заседал несколько созывов в «верховном совете» и, вообще, всячески был обласкан и пригрет «народной властью». Жил в оранжерее – даже и буквально. Его советские вещи выглядит довольно странно, то город берется одним танком, то некий мистер бежит в иное время. Признаться, никогда не понимал, за что ЛЛ такая слава. Разумеется, надо оценивать то, что написано было «в стол» - «по гамбургскому счеты». И вот в последнем романе писатель превзошел самого себе. Написал и о безмерных страданиях нашего народа, и о грядущих опасностях, и много еще о чем. Да, слишком длинно. Иногда возникало непреодолимое желание пролистать многостраничные описания-размышления и болтовню персонажей. Явно он переборщил и с Вадимом, и с этими циркачами. Линия с совковым кинорежиссером тоже как-то не очень впечатляет. Элита социалистической «культурной революции» – это все же «герои не моего романа», хотя, лично для ЛЛ это было очень важно, поверим. Ангел с фокусами – это, разумеется, какой-то балаган, хотя «так и было задумано. Одну из кульминационных сцен романа можно увидеть в беседе ангелоида с кремлевским горцем. Для совесткого довоенного писатели – это жизнь и судьба. Ведь могли бы и репрессировать. Так и за веселым Воландом некоторые также усматривают джугу. Но не переоценен ли инфернальный ранг «вождя и учителя». Хотя перейти от про-сталинских славословий к обличению его фигуры в масштабе мирового и даже вселенского зла – шаг довольно понятный и логичный. Но русский писатель здесь совершает типичную русскую глупость. Кровопийце он тщится придумать какую-то высшую мотивацию – пусть злой. Но гений. Это – ошибка или ловушка, как и «культ личности» или бредни об «извращениях социализма». Людоед – это людоед, а колония паразитов – это колония паразитов. Они действуют по своей злой природе. А «философию» им придумывают их жертвы, если случайно уцелеют или получат отсрочку. Какая такая философия была у «сталина» кроме плоского диаматного истмата из пресловутого «краткого курса». А что там накрутил Леонов в монологе «вождя»? Это не более достоверно, чем у какого-нибудь «рыбакова», хотя и в другом роде.
Жаль, что из интересного замысла построена была вот такая «Пирамида». Судьба популярного художественного произведения роману никак не грозит. Слишком громоздко и неудобоваримо, в отличие от булгаковской книжки.
В общем, многое не понравилось. «Пирамида» напоминает Вавилонскую башню. И все же сказать про книгу – «большая Федора, да дура» - язык не поворачивается. Слишком много автор поднял важнейших вопросов, и слишком хороши многие отдельные страницы и строки романа.