3

Я очень мучительно читала эту книгу - и это при том, что "Бегство от свободы" мне у Фромма очень понравилось! В "анатомии деструктивности" слишком много воды, тривиальных сведений (примерно вся первая половина книги, до того, как автор переходит от экскурса в историю и антропологию, к, собственно, своим идеям про некрофилию) и попыток натянуть сову на глобус.
Например, в одном месте он пишет следующее, чтобы проиллюстрировать свою идею о том, что первобытные общества не жестоки:

"Среди многочисленных догадок о том, для какой цели из черепов синантропов был вынут мозг, заслуживает внимание гипотеза, согласно которой в данном случае мы имеем дело с ритуальным действом; мозг был изъят из черепов не ради еды, как таковой, а ради приготовления священного кушанья. "

... Это, конечно же, огромная разница, вскрыли кому-то череп из жестоких побуждений или с глубоким религиозным подтекстом. Ага, "и водку бессмысленно больше не жрать, а жрать её только с особенным смыслом" (ТМ).
При этом Фромм не гнушается двойными стандартами - синантропам можно вскрывать своим братцам мозг ради священного кушанья и это не жестоко, а вот фашистам в угаре религиозного арманизма уничтожать врагов нации - нельзя, это жестоко. Фромм охотно выдаёт индульгенцию на жестокость первобытным обществам, мол, они же первобытные, значит, не жестокие.

Откровенная прогрессофобия торчит из всей его теории о некрофилии. Фромм записал в некрофилы всех, кому не спится по вечерам (не, ребята, какой там мелатонин, какие циркадные ритмы, вы просто все гнусные некрофилы, вот в чем дело), всех, кто любит фотографировать цветочки (ага, фотографируешь цветочек, значит, хочешь им, умерщвлённым фотоаппаратом, обладать!) и всех, кто любит прогресс и технику. Видимо, если ты плохо спишь, фотографируешь цветочки и любишь прогресс одновременно, то гаже и испорченнее тебя существа на земле просто нет.
В рецензиях я видела, что многих эта книга вдохновила, но меня, честно говоря - нет.

Во-первых, я не поняла, что плохого Фромму сделали фотографии цветочков, да так, что он всех фотографов цветочков называет некрофилами, как фашистов. То есть сфотографировал цветочек - всё, ты некрофил и фашист.

Во-вторых, Фромм даже не трудится аргументировать, почему всё, вообще всё, связанное со смертью, должно вызывать у человека отвращение ну или хотя бы тщательно им игнорироваться. То есть понятно, что таково его мнение, но почему? Вот Кларисса Пинкола Эстес, например, смотрит на смерть совершенно по-другому, как на часть процесса жизни, важную часть перерождения, вводит её как архетипический образ Матери Жизни-Смерти-Жизни. Господа психоаналитики, что ж вы в рамках одной этой вашей психоаналитической доктрины разговариваете взаимоисключающими параграфами?

В-третьих, зашоренный узким психоаналитическим подходом, Фромм пытается свести всю трагедию формирования, функционирования и разрушения немецкой фашистской машины к отношениям Гитлера с матерью, про которые нет, к тому же, достоверных сведений. Но нет, мы теперь знаем, во многом благодаря великим экспериментам Милгрема и Зимбардо, что это тупиковая ветвь исследования жестокого поведения масс людей.

Книга оставила очень тяжелое впечатления того, что автор эксплуатирует умолчания в документах, двойные стандарты и ничем не аргументированные высказывания, чтобы доказать торжество своих фрейдо-марксистских взглядов.