2.5

Купилась на аннотацию. Точнее, на тот факт, что Лев Федотов — друган детства Юрия Трифонова, которого я нежно люблю и обожаю. И вроде как Трифонов вместе со всеми остальными считал его гением (не чистой красоты, а так). Отсюда и аннотация: гений, пророк, кококо.

Почему из него раздувают пророка? Из-за пары строчек о том, что он до начала Великой Отечественной войны написал в дневничке о том, что думает, будто начнётся в конце июня-начале июля и немцы постараются завершить её быстренько, до начала зимы, памятуя о плачевном опыте французов в этом плане. Не могу сказать, что это такое супер-пупер-пророческое предсказание. В конце концов, это могла быть просто случайная загадка, ведь иными пророчествами он не отличился. Все же остальные его политические записи не выдерживают никакой критики - это пересказ громких агиток того времени о том, что финнов шапками закидаем, да кто они против советского медведя, ну и прочее в том же духе из листовок и сводок радиовещания.

Дневники читать я люблю. Конечно, не все подряд, но связанные с чем-то или кем-то значимым. Именно из дневников, а не из исторической литературы, можно узнать потерянные бытовые мелочи, которые иногда могут сказать об эпохе или об личности больше, чем огромные тома документальной прозы. Но вот как не понравился мне в своё время дневник Анны Франк, так огорчил и дневник "советского гения".

Начнём с того, что Федотов-то на гения никак не тянет. Обычный самодовольный подросток, учится плохо, с памятью так себе, со способностью к наукам так себе, рисует чуть выше среднего (в книге прилагаются его рисунки), музыкальные способности по его же утверждению у него тоже невыдающиеся. Единственное что, он может запоминать довольно много музыки "во втором регистре" сознания. Ну так это ни фига не гениальность. Я тоже могу запомнить на слух музыкальное произведение, допустим, в час (больше не пробовала и даже не слушала, если честно, я не любитель опер). Но при этом я не устраиваю цирк, бегая по всем знакомым со словами: "А вы знаете, ЧТО я могу?!" и не рассказываю, какой я гениальный и офигенный человечек. Мне кажется, что вообще многие хорошо запоминают музыку и потом проигрывают её в голове, ничего сверхъестественного здесь нет. Федотов же упорно и напоказ корчит из себя гениальную личность.

Тут мы подходим ко второй проблеме дневничка. Он ненастоящий. В смысле - Федотов является слишком уж ненадёжным рассказчиком, говоря о себе, великом. Тем более, что дневник он ведёт не для себя, а для читателей, которых он представляет в далёком будущем. В моём представлении - он решил, что будет великим, а всю эту ерунду записывает для потомков, чтобы они потом копались и восклицали: "Ах, он уже с детства был отмечен печатью необыкновенности!" Отсюда и его многочисленные ремарки и обращения к читателю дневника ("Как вы помните", "это моя сестра, если вы забыли", "читатель знает, что это..."), отсюда его глупейшие отметки про себя со стороны. Вроде: "Убедительно сказал я, сурово сжав губы" или "С лукавой хитрецой на лице отметил я". Откуда ты можешь знать, что твои губы сжаты именно сурово, а на лице именно лукавая хитреца? Может быть, ты на самом деле скорчил физиономию, как куриная попка? Вот и нет к нему веры, мне кажется, что он слишком много подправляет реальности и событий в угоду его выдуманному образу.

За всем этим - обыкновенный среднестатистический пацан с острым кризисом оригинальности. Особенно это заметно, когда его кто-то шпыняет по поводу девушек - темы, которой он старательно избегает на протяжении всего дневника. Тогда он разражается многостраничной тирадой с тщательно продуманным каждым словом о равноправии полов. Думаю, что если бы он в действительности произносил такой огромный монолог, то его несчастный собеседник бы заснул где-то на первой трети.

Из ещё примечательного осталось то, что помимо продуманных фраз-афоризмов, пророчеств и прочего пафоса вокруг себя Федотов умудряется записывать абсолютно ничего не значащие диалоги, но зачем-то с большой точностью и постоянно об этом упоминая. Диалоги на уровне: привет, как дела, пойдешь в школу, да пойду, и я пойду, ну пока, завтра увидимся. (Сразу вспомнились уроки английского, лёрн зыс дайалог бай харт.) Зачем это? Неужели он искренне верит, что это важно для его будущего биографа, о котором он так заботится? Забота эта иногда достаёт даже меня. "Очень важно, какие слова мы скажем, войдя в подземелье" - вещает Лев. - "Я их обязательно запишу в дневник!" Да и вообще он изрядно утомил своим навязчивым рекламированием собственного дневничка и писательского таланта. Если бы я играла в drinking game и хлопала рюмашку коньяка каждый раз, как он в дневнике читает кому-то из него главы или упоминает, как их хвалили, или рассказывает, как он будет их читать - я бы заработала цирроз.

И всё таки я докинула звёздочек этому нарочитому, пафосному и самодовольному дневничку, не выполняющему все те обещания, что насовала аннотация. За что? За главы про Санкт-Петербург, которых, кстати, изрядное количество. Товарищ Лев Федотов приехал в Ленинград и бродил по его улочкам, восторгался Исаакием и так искренне и подробно описывал свою любовь к городу, что я простила ему весь его юношеский максимализм. Описывать он всё-таки умеет (хотя в целом по дневнику море разливанное ошибок, при том, что он стебётся над другими по поводу их безграмотности). К тому же, он так знакомо любит Петербург нежной любовью приехавшего, которая недоступна коренным ленинградцам, каждый день проходящими мимо Казанского собора за картошкой, а этот Эрмитаж оскомину набил ещё в школе.

Главы про начало войны, если вырезать из них все официальные копипасты, будут хоть и скудны на информацию, но тоже выразительны. Федотов очень хорошо описал, что он не мог испугаться, потому что чувствовал какую-то нереальность происходящего ужаса. Как это понятно! Будь весь дневник написан так же искренне и честно, как эти строки и главы про Петербург, то я действительно признала бы его неплохим литературным произведением, чего так рьяно и добивался Федотов. Пока же это лишь малая часть и совершенно непонятно, к чему публикация этого всего под столь громкими заголовками. Федотов советским гением не был, не был он и хорошим дневниковедом и очевидцем. Не потому что он фу-фу-фу школьник, а потому что не успел, была бы у него ещё пара лет, и он перерос бы эту типичную придурь и развил бы в себе литературный слог, задатки которого у него весьма неплохие.