5

Важно пройти жизненный путь, по возможности сделав наименьшее количество критических ошибок. Очевидно, что лучше учится на чужих ошибках, но нельзя привыкать к чужому взгляду на мир и идти чужим путём.

Поэтому не вижу ничего зазорного в том, чтобы погружаться в чужое мировоззрение, но при первых признаках несогласия или непонимания останавливаться и внимательно разбираться в различиях.

Лев Толстой подробно описывает свой поиск ответа на вопрос о смысле жизни и это чрезвычайно интересный опыт. Особенно для тех, кто имеет схожий психотип и мировосприятие.

Этот труд стал фундаментом толстовства – течения, которое многие называли сектой и которое таковым, вероятно, не являлось. Бесспорно, что оно в заметной степени формировало общественный настрой и было манипулятивно использовано в идеологической борьбе большевиками – «Толстой как зеркало русской революции».

До этого читал «Исповедь», которая находила горячую поддержку. Расхождения возникли ближе к завершению, но принимая во внимание другой жизненный опыт, я осторожно дочитал до конца.

«Так что же нам делать?» очень ярко началось, но в первой же трети натолкнулся на глубокое несогласие с выводами. При том, что было понятно, почему Лев Толстой сделал именно такие выводы. На тот момент других вариантов, пожалуй, что и не было, но в наше время ситуация существенно изменилась.

А в этой книге на этом месте я притормозил с чтением.

Церковь между строк однозначно воспринимается как Подчинение и Долженствование (что необходимо в любой организационной структуре) без балансного противовеса в виде иррационального Таинства и Любви (что в ней также есть). В литературном виде этот путь Лев Николаевич описал в «Отец Сергий» и ходить им не стоит.

Дальше читать не стал. Тем более, что понимаю последствия этой поляризации.

В конце концов поиск Веры это Путь и торопиться не стоит.
Даже если решение не приходит в моменте, можно занять позицию исследователя.

Но начинать читать и определяться с различием в восприятии Веры, пожалуй, будет полезно всем, кто этого понимания ещё не имеет.

Именно в этом духовном росте неопределившихся и состояла изначальная цель Льва Николаевича.

Мысль Толстого о «практической религии» не была порождением холодного ума. Но при этом он мучительно пытался разумом понять происходящее. И запись в дневнике заканчивается словами, которые не замечают его церковные критики: «Действовать сознательно к соединению людей с религией, вот основание мысли, которая, надеюсь, увлечет меня…»