4.5

"Последний заезд" - это легенда, и как положено легенде, она красива, печальна и повествует о настоящих героях, боровшихся и победивших. Неукротимые, храбрые, свободолюбивые, отмеченные брыкливой звездой - характером эти люди схожи с дикими мустангами. И разве так уж важно, что один из них - немолодой негр со вставными зубами, работающий сторожем на опустевшей молочной ферме и живущий тут же, в старом сарае; второй - неразговорчивый индеец, у которого тоже ни кола, ни двора; а третий - семнадцатилетний паренёк-южанин, "ясноглазый, как младенец, и почти такой же наивный"? Важно не то, что они имели или не имели, всё равно они были героями, с большими душами и сердцами, и было дело, в котором их никто не мог превзойти. Важно, чем они стали - историей, передающейся из поколения в поколение, притчей с глубоким смыслом, наконец, вот этой самой книгой, за основу которой авторы намеренно взяли именно легенду, а не сухие факты из архивов.
Итак, вот вам история о первом мировом чемпионате по родео, 1911 год, Пендлтон.

Тема, конечно, специфическая, для наших-то палестин. Я начала чтение "Последнего заезда" с гугла - надо было уточнить, что из себя представляет родео, а то у меня были только смутные ассоциации с быками и ковбоями. Для первых читателей этой книги, соотечественников автора, Пендлтонское родео - это туманное, но гордое прошлое их страны, увлекательная история на близкую тему. А чем она может быть интересна нам, отделённым от Америки океаном, от 1911 года - столетием, от любви к родео - тем, что у нас его просто нет?
Как выяснилось, хорошая легенда хороша тем, что мягко и прочно ложится на любое сердце. Любовь к героям, личностям цельным и неординарным, везде одинакова, каждому понятна ценность дружбы, отваги и справедливости, и тоска по прекрасному прошлому есть у любого народа, будь он совсем молодым или очень древним. Можно ничего не знать о реалиях, описанных в этом романе, можно воспринимать их, как экзотику. Всё равно самое главное окажется так же близко и понятно, как если бы ты сам родился в Пендлтоне, и будет увлекательно, и в финале защемит сердце... а если вы так же стары, как я, и от вас тоже понемногу отваливаются кусочки, шёпотом повторите за главным героем: "может быть, мы всегда воспринимаем себя такими, какими были в короткий полдень славы, а не такими, как в долгие сумерки после заката".

Тот факт, что "Последний заезд" (стопроцентный американец от литературы!) так интересно читать и по другую сторону океана, говорит о безусловном таланте авторов. Собственно, в Кене Кизи я и не сомневалась: "Над кукушкиным гнездом" - великолепный роман, три месяца назад прочитала, а до сих пор под впечатлением. "Последний заезд", конечно, не сравнить с этим шедевром, но он тоже очень и очень хорош. Кто такой Кен Баббс - не имею представления, даже в биографии на ЛЛ написано только, что он был хиппи и другом Кизи. В любом случае, творческий союз получился отличным, и рекомендовать эту книгу можно всем, кто любит легенды о благородном прошлом: чтобы юные девы были гордыми и отважными, герои - страстно преданными своему призванию, лошади - быстрыми, как ветер, а злодеи - могучими и страшными, но проигрывающими по моральным качествам, что непременно должно погубить их в итоге.
Конечно, некоторая разница между восприятием условного читателя-американца и читателя-русского неизбежна. Взять хоть главных героев - негр, индеец и белый, связанные крепкой дружбой и соперничеством. Очевидно, для нас это просто экзотика, любопытно посмотреть на быт индейцев, восхититься достоинством Сандауна или силой духа Флетчера. но вряд ли мы придадим такое же значение этому символическому единению трёх народов, населяющих американскую землю. Умозрительно разве что, как я сейчас. Но честное слово, и без всякой символической подоплеки, герои романа - прекрасны. Прекрасны как люди и как персонажи (в смысле, не кажутся "картонными", напротив, полны жизни, в них веришь).

Хотя три героя соперничают за звание чемпиона, не верьте аннотации. "Лишь одному из них достанется инкрустированное серебром призовое седло, лишь одному — любовь королевы родео, лишь одному суждено войти в историю" - всё это полная ерунда. Настоящее соперничество разворачивается вовсе не между Флетчером, Сандауном и Спейном, фаворитами Пендлтонского родео. Этих троих объединяет настоящая дружба, и хотя каждый желает победить, врагами они от этого не становятся. А в настоящей легенде должен быть враг! - и им становится шоу "Феерия Дикого Запада", постаревший Буффало Билл и компания его прихвостней. Раскрывать интригу не буду, но события предстоят суровые. Соперничество между шоу-бизнесом и благородной борьбой, между деньгами и искусством, между таким разным отношением к публике - как к дойной корове или как к людям... Ладно, мы все знаем, кто победил в итоге, но от этого ещё приятнее взглянуть, как шоу-бизнес проигрывает хотя бы один раунд.

Итак, прекрасная книга, позволяющая вжиться в события. Если вы не любили лошадей, вы их полюбите. Если вам не было интересно родео, вы заинтересуетесь. Я щедро отмечала особенно понравившиеся отрывки, потому что описания лошадей и их повадок, чувств и характеров людей, умение короткой фразой выразить очень многое - всё это восхищало. Вот как написано про одного мустанга:

На правой передней ноге у него был белый чулок; ходила легенда, что остальные три он сбрыкнул.

Одного этого коротенького предложения достаточно, чтобы понять, что это был за мустанг! (На всякий случай поясню, что под "чулком" имеется в виду белое пятно, а не настоящий чулок).
Сама история бесшабашна и весела, как и её герои. а финал печальный. Полусчастливый, как сказал главный герой. И в финале неизбежно погружаешься в размышления, потому что книга не из тех, что прочитал и забыл. Мне почему-то вспомнилось эссе, с которого началось моё знакомство с Борхесом - "Истории о всадниках". Оно очень подходит к "Последнему заезду", а их сопоставление добавляет грустных ноток. Приведу пару отрывков:

Есть удовлетворение в том, чтобы за маскарадом времен различать вечные образы всадника и города; в нашем случае это удовлетворение оказывается горечью, поскольку мои соотечественники (под воздействием ли эрнандесовского гаучо или под влиянием нашего прошлого) воображают себя всадниками, а их эпоха прошла. Кентавры, побежденные лапифами; пастырь стад Авель, павший от руки земледельца Каина; разгром наполеоновской кавалерии британской пехотой в бою при Ватерлоо – эмблемы и образы этого удела.
Удаляющийся и пропадающий за горизонтом, чаще всего обреченный на гибель всадник – именно таков облик гаучо в нашей словестности.
<...>
Образ мужчины на коне дышит скрытым огнем. Приходит и уходит Бич Божий Аттила, приходят и уходят Чингисхан и Тимур, всадник рушит и воздвигает бескрайние царства, но все это только сон. Его дела призрачны, как он сам. Пахарь дает жизнь слову «культура», город – слову «цивилизация», а всадник пролетает минутной грозой.

...и нам остаются лишь песни об этой грозе.